— Sudas[4], - выругался Кригер и легко подхватил Йану, словно бы она ничего не весила. — Бежим, чего встали!
Одним движением он оттолкнул в сторону оторопевшего Вибера, который уставился на морду неизвестного ему существа. Капитан как щепка улетел куда-то в сугроб.
— Чего раззявились! Схватить их! — раздался голос преторианца.
Ян резким движением сделал выпад, и первая добежавшая до нас ищейка скорчилась в снегу, который очень быстро окрасился красным. Однако тварь при этом не издала ни звука.
Мы бежали со всех ног, преодолевая нечищеный почти до голени снег, и я мельком глянула через плечо. Две, пять, семь… Почти десять гвардейцев-ищеек бежало за нами, пока Ян прикрывал наше отступление.
— Закрыть ворота! — продолжал командовать преторианец.
Начал раздаваться тяжелый скрип — слева на небольшом возвышении трое гвардейцев начали крутить рычаг, и массивные металлические ворота с лязгом начали опускаться.
Ян выхватил один кинжал из-за пояса, и еще два запасных, из потайных карманов в сапогах. Три метких удара достигли свои цели, о чем сообщили короткие, полные боли вскрики, и ворота угрожающе замерли на полпути к земле.
Тут же одна из тварей подлым ударом рассекла Яну неприкрытый кирасой бок, и тот зашипел от боли. Обидчик сразу же получил ответный удар. Рапира прошла аккурат в узкое отверстие шлема, из которого ударил фонтан крови. Гвардеец упал на снег, и в тот же миг был втоптан в снег тяжелыми сапогами его же собственных сослуживцев.
— Ворота!! — взревел снова белый гвардеец, обращаясь к кому-то. — Быстро, на ворота! Вы, трое!
Серые гвардейцы так же начали подступать к тоннелю, готовясь нас окружить, но буря была на нашей стороне — сильный ветер не давал им двигаться быстро и слаженно. И все же это был вопрос времени — гвардейцев оказалось куда больше, чем я успела насчитать до этого.
— Готовьте ружейный залп! — послышалось вдалеке.
— Мы не уйдем, — рявкнул орк, ударив наотмашь сначала одного подоспевшего гвардейца, который был готов перекрыть нам путь, а затем и второго. Оба парня отлетели в снег с мерзким хрустом и безжизненно лежали ничком с неестественно скрученными шеями.
Ворота со скрежетом снова пришли в движение. Позади где-то в тылу послышались шумные недовольные возгласы, но что произошло — я уже не могла понять в суматохе.
Щеки горели, дыхание сбилось, в груди кололо, но бег я не останавливала.
— Уйдем! — выкрикнула я. — Мы… почти смогли, мы…
— ПЛИ!
Сквозь вой ветра и вторящих ему раненных солдат послышался раскатистый гром выстрелов. Рядом с нами, каким-то чудом не задев, взметнулись в воздух потревоженные снежинки, окатив нас вихрем, словно пеплом.
Кригер взвыл — из левого плеча хлынула кровь, а в бронзовой коже сиял глубокий кратер раны с рваными краями, обнажая блестящую влажную чернеющую от крови плоть. Йана, которую он нес подмышкой, почти выпала из его рук, но он вовремя пересилил боль, которая отдавалась глухим звериным рыком из его пасти, и вцепился в эльфийку изо всех сил.
Максимилиан замедлил бег, а затем и вовсе остановился позади нас.
— Ян, что ты делаешь? — я замерла, обернулась, и хотела было ринуться к нему, но Кригер схватил меня за руку так крепко, что, наверное, мог бы запросто оторвать ее.
Максимилиан сдернул свою накидку, и ветер тут же подхватил ее, унося куда-то в темноту. Поклажа с вещами улетела в сторону, в глубокий сугроб. Со скоростью, которую, казалось, не могло развить старое тело, он поразил первого серого гвардейца на пути, а затем одним движением перерубил противовес второго.
— Прощайте, моя маленькая буря, — сказал Ян, принимая боевую стойку. — Сегодня я отдам последний долг Дому Кустодес.
Еще один резкий удар, второй, третий, уворот, подсечка, рубящий слева. Было видно, как ему неудобно сражаться без кинжала и привычного баклера на руке, как он пропускает удары, от которых на кожаных доспехах распускались алые цветы. Но каждый его ответный удар сопровождался коротким вскриком боли и приглушенным звуком падающего на снег тела.
Среди подступавших гвардейцев я заметила блеск золотых доспехов. Синие глаза, отрешенно смотрящие вперед не то с болью, не то со смертоносной решимостью…
Нет… только не это… Ужас накрыл жестокими волнами, впивался в тело и разум, и чувство это было не сравнимо ни с чем. Впервые в жизни я чувствовала настоящий страх.