София уже водила над ней пальцами с зеленым свечением, сосредоточенно залечивая ее раны, которые, по крайней мере, уже не кровоточили.
— С ней все будет в порядке? — виновато поинтересовалась я.
— Я владею только базовыми знаниями об исцелении, — объяснила Оре, не отвлекаясь. — Единственное, что я могу — попытаться затянуть раны, но…
— Ерунда, — Йана поморщилась. — Это все mėlynakis виноваты, я не думала, что их будет там так много. Пришлось еще и вашу магию преломлять, вот и перестаралась, не выдержала… Уж больно вы обе сильные, да и сильные чувства, особенно страх, всегда магию выдает. В общем, не повезло, но бывало и хуже.
От этих слов София поморщилась.
— Плечо Кригера бы тоже надо подлатать, — опомнилась я.
Орк недовольно прорычал снаружи:
— Лучше о себе позаботьтесь, на мне все как на варговой шкуре заживает.
Я спохватилась, и посмотрела на подруг, боясь, что с ними могло что-то случиться из-за меня. Каталина сидела, не шевелясь, но, когда я к ней подползла, уже готовясь к худшему, увидела, как побелевшая девушка все же дышит.
— Она просто без сознания, — устало объяснила София. — Пусть отдыхает, так даже лучше.
Ада тоже сидела, не двигаясь, и я тоже было решила, что она потеряла сознание, однако, хоть глаза ее и были закрыты, дыхание ее было сбивчивым, неровным. Девушка чуть заметно всхлипывала, и я поняла, что лучше ее сейчас оставить в покое.
Снег быстро заметал наши следы. Белый каменный массив Второй Масерии остался где-то позади. Я подождала, пока София отстранится от Йаны и устало осядет у стены. Несмотря на жутки холод, лицо ее было покрыто испариной, и сервитуария натужно вытерла пот. Казалось, еще пара седых прядок добавилась к некогда идеально ровному каштановому каскаду ее волос, а на лице выступила еще пара морщинок.
— И что теперь? — осторожно спросила я у наставницы. — Мы поплывем в Нортланд?
— Не совсем поплывем, — София слабо улыбнулась, но больше не сказала ни слова. Ее веки смежились, и почти сразу же наставница мерно засопела.
Наш дилижанс трясся по замершей земле несколько дней, смену которых я замечала только по меняющей цвет Септимии на небосводе. Но для меня дорога была лишь чередой провалов в мучительные сны и таких мучительных моментов бодрствования. Стоило мне хоть на минуту закрыть глаза, как под веками тут же всплывали страшные картины пережитого, но уставшее тело не давало просыпаться, запирая меня часами наедине с моими кошмарами. А просыпаясь, я все равно чувствовала себя уставшей и разбитой.
Мы почти не делали перерывов, только чтобы дать лошадям отдых. Эта старая деревянная повозка разительно отличалась от того экипажа, в котором мы с комфортом, как я теперь уже поняла, путешествовали до Имперской Столицы. Внутри было очень холодно, и мы все, кроме эльфийки, то и дело кутались во все, что только можно было — робы, тонкие шерстяные одеяла и сменную одежду.
— Темные эльфы не боятся холода, потому что мы рождены под землей, в глубоких пещерах, — сказала Йана, когда уставшая Ада предложила ей утеплиться. Раны женщины затянулись, и выглядела она намного лучше.
Снежная буря закончилась спустя примерно сутки нашего пути, но я совершенно не представляла, где мы и куда направляемся. Мы миновали все сельские дороги и крупные тракты, не повстречали ни одного города или селения, а лошади с необычной упорностью тянули нас по заснеженным лесным тропам и полям.
В один момент на горизонте начала вырисовываться гряда, которую я было сначала приняла за стену Третьей Масерии, но вскоре горный массив, к которому мы держали путь, становился все более отчетливым. Уже на подъезде к Солнечной гряде ландшафт начал резко меняться — равнины сменяли холмами, растительность становилось скуднее, деревьев почти не было, а дорога начала неуклонно идти в подъем.
Путешествие по горным тропам не было для меня чем-то новым, но заснеженные перевалы и обледеневшие кочки, на которых то и дело подпрыгивала наша развалюха, то и дело заставляли сердце падать в пятки.
В конце концов мы свернули в одну из расселин, настолько узких, что стены повозки едва не задевали горные откосы, вскоре расселина плавно сужалась сверху, пока не превратилась в высокий свод пещеры, которая в итоге вывела нас в грот с огромным зеркально-гладким темным озером и тянущейся между извилистыми скалами широкой рекой.
Но и сам грот был далеко не прост — тут сновали люди, носившие туда-сюда ящики. Были видны небольшие бараки и времянки, огромные горы крытых тканями бочек, коробок и сундуков. На берегу озера был выстроен причал с пришвартованными парусными лодками, плоскими речными баржами, баркасами, ладьями, шхунами, галерами и рыболовными иолами. Для подземного порта разнообразие кораблей поражало.