Я закатила глаза. Раньше подобные высказывания Софии, когда наставница хотела натолкнуть меня на нужную мысль, не раздражали настолько, как сейчас. Особенно узнав ее небольшой секрет.
— Нет. Мой отец стал герцогом потому, что так решили не «высшие силы», а совет Триумвирата. Мать умерла не по воле «высшего существа», а из-за родильной горячки. А мой брат не приехал проститься со мной перед отъездом потому, что поругался с отцом накануне, — мой взгляд впился в огонек догорающей свечи. Я постаралась скрыть пылающие во мне гнев и обиду, которые так и просились вырваться наружу, разбившись о первого встречного. — Я верю в предопределенность, потому что ты сама учила меня видеть закономерности между принятыми решениями и их последствиями. Но во что я точно не верю — так это то, что что-то в этом мире может определяться удачей или совпадением.
Однако София не торопилась ответить на мою тираду. Сейчас мне нужен был советчик, хорошо понимающий политические риски нашей ситуации, а не мудрый наставник, который будет философскими ответами подталкивать меня к истине.
— Сестра, что вы думаете насчет этой истории с бандитами? Мне очень не хочется верить, что гвардия, которая давала присягу служить на благо народа, может поступать так подло.
— Дорогая, какие бы присяги не приносили гвардейцы, они всего лишь люди, — она с тоской глянула в окно. — Им присущи и жадность, и похоть, и тщеславие. Далеко не все так идеалистически смотрят на мир, как ты. Что ты хочешь от мальчишек чуть старше тебя?
— Справедливости. Если окажется, что они действительно пренебрегают своими уставами, то как минимум они должны быть разжалованы и вышвырнуты из гвардии с позором. Они выбрали такой путь по жизни, так почему для них должны быть поблажки?
— То есть, ты готова сурово наказать любого, кто хотя раз в жизни оступился от того, что, по твоему мнению, считается правильным?
Я задумалась. Вопрос Софии поставил меня в тупик. Хотелось категорично ответить ей, но что-то заставило меня промолчать.
Наставница же продолжила.
— Если бы люди казнили каждого хотя бы за малейший проступок, то в мире не осталось бы ни единой живой души, девочка моя. Поверь, даже у твоих братьев, отца или Максимилиана за душой есть прегрешения. Готова ли ты отправить их за это на плаху?
Я стиснула зубы. Сложно представить, что отец, воплощение правильности и принципиальности, мог нарушить хотя бы один закон и продолжать спокойно жить, не испытывая вины.
— Разве не для того и существуют понятия чести, долга и верности? Чтобы не поддаваться своим слабостям и быть выше этого?
— Слабости есть у всех, дорогая моя, — глаза Оре внезапно стали очень печальными. — У всех есть свои секреты, как и причины утаивать их. И бремя ошибок за поступки мы несем через всю свою жизнь. Не так страшно совершать ошибки, но главное — найти в себе силы принять их и исправить. Девиз вашего дома лучше всего учит этому.
— Тогда есть ли смысл вмешиваться? Если это все всего лишь людская слабость, что я смогу изменить?
— Что я слышу? Неужели дочь герцога Эстебана решила отступиться перед лицом трудностей? — наставница мягко улыбнулась. — Ты дала этим людям надежду, когда пообещала им разобраться. Долг дворян — помогать своим подданным, как детям своим. Их граф не помог им, не помогла и Имперская Гвардия. Теперь, по стечению обстоятельств, эта ответственность легла на твои плечи.
— А если я не смогу? — голос предательски дрогнул. — Что, если мое слово для них ничего не значит?
— Тогда используйте хитрость и находчивость. На моих уроках у вас это всегда замечательно выходило, — София говорила спокойно и рассудительно, но уверенности ее слова мне не добавляли. — Не поддавайтесь отчаянию. Оно, как огонь, выжигает нас изнутри, заставляет терять рассудительность, затуманивает сознание, вынуждает принимать необдуманные решения, о которых мы потом и сожалеем более всего. Я верю, что вы унаследовали хладнокровность отца и рассудительность матери. В любом случае, чтобы не произошло завтра, мы с Максимилианом будем рядом, чтобы помочь вам. А, возможно, решение, которое вы примете, станет «последствием» для кого-то другого?
Она ободряюще подмигнула.
Могла я сказать ей, что беспокоюсь за нее и Каталину? Что беспокоюсь за Максимилиана? Если что-то случится с ними из-за того, что я решила ехать этой дорогой без сопровождения, то все это целиком и полностью моя вина. А ведь могла прислушаться к совету Яна и просто поехать длинной дорогой…