— Ничего страшного, — отмахнулась я. — Мы не при дворе, чтобы соблюдать все правила этикета… Итак, — Я сделала глоток горячего чая. — Расскажите, что же довело ваших односельчан до того, что они решились переступить закон и грабить проезжих на глухой лесной дороге?
Марсель очень смутился, застигнутый врасплох такой прямолинейностью. Он не сразу нашел что ответить, теребя в морщинистых руках желтоватую салфетку.
— Для начала, я должен принести извинения от лица нашей деревни. Оскорбление, которое нанесла эта шайка своей выходкой лично вам и вашему Великому Дому, непростительно. Все причастные уже понесли соответствующее наказание… Нет-нет, мы всего лишь высекли их плетью, — поспешно добавил старик, заметив, как сильно я изменилась в лице от его слов. — И могу заверить вас, что более такого не повторится…
— Вы не находите это немного лицемерным, монсье Фредо? — заметила София, неодобрительно глядя на старосту. — Я очень сомневаюсь, что подобное происшествие случилось впервые. И не верю, что вы не были в курсе. Так что наказание кажется не более чем показным, просто потому, что до этого вы не попадались, не так ли?
Теперь старик уже не скрывал своего беспокойства. Он понимал, в насколько серьезном положении сейчас находится. Целая деревня промышляет разбоем, и так бы продолжалось до тех пор, пока все не стало бы известным высокопоставленным лицам. А учитывая, насколько безалаберно относился виконт Арно к своим обязанностям по защите мирных жителей на вверенной ему территории… Пожалуй, стоило бы донести отцу о том, что Дому Монрес следует думать не только о прибыли.
Марсель тяжело вздохнул, и протер салфеткой лоб.
— Я снова должен принести свои извинения Великому Дому Кустодес… Но прошу, поймите. Все это — лишь череда несчастий, которая поглотила нас.
— Так с чего же все началось? — вновь спросила я.
— Это случилось с полгода назад или даже уже больше, перед началом зимней поры, — начал старик. — В наших землях объявилась шайка разбойников. Они грабили проходящие недалеко тракты, и укрывались где-то в лесу, ловко избегая погони. Страдали не только люди из соседних деревень, но и наши, если кому-то нужно было добраться в город. А когда под конец зимы стало совсем холодно, бандиты заявились сюда. Они угрожали, брали в заложники наших родных, разоряли припасы. Обещали, что если мы попытаемся попросить помощи, то будет только хуже, — глаза старика блестели, а руки задрожали еще сильнее, так что ему пришлось сжать их в кулаки. — Но несмотря на все, мы пытались противостоять этой напасти. Мы несколько раз посылали к Монрес за помощью, однако разбойники всегда узнавали заранее о приближении стражи и покидали деревню на денек-другой. Сколько бы не прочесывали эти леса, они как сквозь землю проваливались, а собаки не могли найти хоть какие-то следы, словно их и не существовало никогда… И так раз за разом. В конце концов виконт перестал прислушиваться к нашим мольбам, а у городской стражи мы прослыли врунами, что лишь время отнимает да от важных дел отвлекает. Разбойники же возвращались каждый раз, как только убеждались что более стражей в деревне нет. Они избивали нас, не щадили женщин и немощных стариков, упиваясь безнаказанностью, портили наши дома и запасы.
Все внимательно выслушивали его рассказ. Максимилиан внимательно наблюдал за стариком, София возмущенно выдыхала каждый раз, когда старик рассказывал о тех несчастьях, что выпали на их долю, а Каталина, кажется, была готова расплакаться из жалости. Старик сделал паузу, промочил горло, и продолжил:
— И так продолжалось пока два месяца назад к нам не пришли эти, из Серой гвардии. Отряд из двадцати подготовленных бойцов оказался довольно внушительной силой, чтобы наконец разворошить это змеиное логово. Разбойники явно не были к такому готовы. Развязался бой, но что могут эти негодяи в честной схватке, — с горькой ухмылкой продолжил Марсель. — Гвардейцам потребовалось не больше дня, чтобы прогнать разбойников с насиженного гнезда. Мы были рады нашим спасителям. Думали, что наш виконт не забыл о нас и это по его просьбе сюда пришли гвардейцы, но… Мы рано радовались. Их командир, молодой лейтенант, объявил, что они здесь по какому-то особому указу и пока они не разрешат свои дела, мы обязаны половину нашего продовольствия выделять на содержание его отряда и лошадей… Мы и так были ослаблены, пока банда кормилась за счет наших припасов, но хотя бы что-то нам оставалось. А теперь уже у нас еле-еле хватало провизии, чтобы не жить впроголодь, а притом ведь подати для виконта никто не отменял. Урожай выдался слабым в этом году, слишком жаркая летняя пора, и следующую зиму точно бы не все пережили. И тогда несколько из наших, пятнадцать человек, что совсем уже отчаялись, решили перебить гвардейцев ночью, пока они спали…