Я умоляла ее пощадить ребенка и испытать действие вакцины на мне.
— Об этом не может быть и речи. Ты предназначаешься для другого эксперимента. Если не хочешь отдать мне своего сына, то убей его.
Сара закурила новую сигарету. Шрамы на ее щеках снова покраснели, подчеркивая бледность лица.
— Всю ночь я не спала и прижимала к себе моего ребенка. Под утро, измучившись, задремала. А когда проснулась, ребенка возле меня не было. Надо мной стояла и улыбалась Роза Шеффер.
— Ну, как провела ночь? Вижу, что хорошо, раз ты уже на ногах.
— Где мой сын?
— Твой сын? Ах да, твой сын! Не волнуйся, с ним все в порядке.
— Верните его мне!
— Тебе его вернут, но с одним условием.
— С каким условием?
— Этой ночью одна цыганка родила девочку. Ребенок — урод от рождения, но, в общем, вполне здоров. Мы не можем позволить ему жить. Он должен умереть, и убьешь его ты.
— Я?!
— Да, в обмен на жизнь твоего сына.
Я не верила своим ушам: мне предлагали убить чужого ребенка, чтобы спасти от смерти своего собственного. Я расхохоталась.
— Тебе смешно? Тем лучше.
Она вышла, а я, несмотря на потрясение, продолжала хохотать, как безумная. Немного погодя вошла сестра Ингрид с плачущим новорожденным на руках. За ней шла доктор Шеффер и держала за ножки моего мальчика… Я дико закричала и бросилась к нему.
— Не двигайся, иначе я размозжу ему голову об стену.
Я замерла на месте.
— Убей девочку, и я верну тебе сына.
Сестра Ингрид протянула мне ребенка. В нем не было заметно никакого уродства. Я взяла девочку на руки, и на меня вдруг нахлынула волна нежности. Ее густые черные волосы были мягкие, как шелк. Машинально я поцеловала ее в лобик. Обе немки не сводили с меня глаз.
— Убей же ее, — произнесла почти с нежностью Роза Шеффер.
Я покачала головой и протянула ей ребенка.
— Убей, или я убью твоего сына!
Задыхаясь, Сара прижимала к груди руки. Леа, вся дрожа, очень тихо сказала:
— Хватит, не говори больше ничего. Ты только терзаешь себя.
— Ты говоришь, что я терзаю себя, но на самом-то деле ты не хочешь, чтобы терзали тебя! — взвизгнула Сара.
Подруги стояли лицом к лицу и смотрели друг другу в глаза. Сара первая отвела взгляд и продолжала:
— Доктор Шеффер по-прежнему держала моего мальчика вниз головой в вытянутой руке. Его личико налилось кровью, он задыхался.
— Убей ее!
— Не могу.
Она тем временем раскачивала ребенка, личико которого все больше и больше наливалось кровью, а крики становились все слабее. Тогда я обхватила обеими руками шею девочки и сдавила ее…
Леа с трудом сдерживала приступ тошноты.
— В этот самый момент в комнату ворвалась полураздетая окровавленная женщина. Ее громкий вопль остановил меня. Она вырвала у меня из рук ребенка, а я в ужасе уставилась на свои пальцы… Цыганка прижала к груди новорожденную и начала пятиться к двери, не сводя с нас полных ярости глаз. Но она не дошла до двери. Автоматная очередь прошила ее насквозь. Я наклонилась над тельцем девочки и подумала: «Она еще теплая…»
Потом я осторожно положила маленький трупик на грудь убитой матери. Тут меня начало неистово рвать. Роза Шеффер с искривленным в гримасе ртом не сводила с меня сверкающих от злорадства глаз. Я упала на колени и поползла к ней, протягивая руки к сыну.
— Отдайте его мне!
Она засмеялась.
— Не беспокойся, отдам.
Я задрожала от безумной радости и поднялась с колен… Она же стала вращать ребенка все быстрее и быстрее… Я закричала, попыталась схватить его, но она отпихнула меня ногой и с размаху ударила ребенка головой об стену.
Леа начала медленно сползать на пол. По подбородку Сары стекала пена, ее бритая голова была мокрой от пота, а сухие глаза смотрели в одну точку, в угол комнаты. Потом она направилась туда походкой сомнамбулы, наклонилась, как бы подбирая что-то, сложила руки крест-накрест и принялась укачивать в них невидимое дитя, тихо напевая немецкую колыбельную. Продолжая укачивать то, чего на самом деле не было, она подошла к дивану, осторожно села и с нежностью в голосе проговорила:
— Спи, мой маленький, спи. Какой же ты красивый… Ты, наверное, проголодался… Вот, возьми, солнышко мое, пососи…
Расстегнув платье, Сара вынула грудь и протянула ее несуществующему ребенку.
Леа не могла это выдержать. Она вскочила и с силой дважды ударила Сару по щекам. В полном спокойствии молодая женщина застегнула пуговицы платья и, встав с дивана, сказала: