— Так и должно быть, просто пока еще очень мало мебели. Я рассчитываю, что ты примешь участие в обустройстве.
— С удовольствием, это будет так забавно.
— Ты уже была в своей комнате?
— Я не знаю, какую ты имеешь в виду.
— Пойдем посмотрим.
Он толкнул дверь.
— О!
Заходящее солнце освещало комнату, выдержанную в золотисто-белых тонах и обставленную восхитительной мебелью светлого дерева в стиле Карла X. Голубой палас с крупными розами почти полностью закрывал пол. Огромная кровать ослепительной белизны довершала картину.
— Как тебе это удалось? Я всегда мечтала иметь такую спальню, — сказала она, бросившись на кровать.
— Я знаю твои вкусы, вот и все.
Он лег рядом с ней и, даже не успев раздеться, сжал ее в своих объятиях.
Когда они прибыли в кафе «Друг Луи», их там уже ждал Даниэль Зедерман. Лаура, одетая слитком элегантно для такого заведения, подошла к его столику, ослепительно улыбаясь. Даниэль вежливо привстал.
— Я очень рада вновь видеть вас.
— Я тоже, — сказал он, бросив взгляд на Леа.
Они сели за столик. Леа озиралась вокруг с недовольным видом.
— Тебе здесь не нравится? — спросил Франсуа.
— Не слишком. Ты говоришь, это модное заведение? По-моему, оно никуда не годится, и свет ужасный. Ты уверен, что здесь хорошо?
— Очень хорошо. Гарсон!..
К ним подошел официант в широком белом фартуке.
— Месье?
— У вас по-прежнему есть мерсо[11]?
— Да, месье.
— Дайте нам поскорее одну бутылку.
— Хорошо, месье.
— Вот увидите, я лично никогда не пил ничего лучше. Посмотри меню.
Четыре человека, сидевшие за соседним столиком, о чем-то негромко говорили, поглядывая в их сторону. Элегантная брюнетка поднялась и подошла к ним.
— Месье Тавернье!
— Мадам Окампо!
Отодвинув стул, Франсуа поднялся.
— Какое удовольствие, мадам, видеть вас в Париже!
— Я здесь всего на несколько дней, а затем еду в Лондон.
— Я узнал, что вы получили орден Почетного легиона. Примите мои искренние поздравления.
— Спасибо… А вы не та девушка, с которой я встречалась в Нюрнберге? Я очень рада снова вас видеть. Вы — подруга месье Тавернье?
— Да. Добрый вечер, мадам, разрешите представить вам мою сестру Лауру и нашего друга месье Зедермана.
— Добрый вечер, мадемуазель, добрый вечер, месье. Я остановилась в отеле «Ритц», приходите ко мне вдвоем, я бы с удовольствием поболтала с вами перед отъездом.
Виктория Окампо вернулась за свой столик.
— Где ты с ней познакомился? — спросила Леа.
— В Буэнос-Айресе. Эта женщина имеет там вес. Она может нам быть очень полезна, — добавил Тавернье, обернувшись к Даниэлю.
Мерсо им бережно подал сам хозяин.
— Вы непременно закажете еще, это лучшее вино.
— М-да… оно ничем не хуже того, что я пил в сорок третьем.
Хозяин нахмурился и вернулся к плите.
— Кажется, он не слишком доволен, — сказала Лаура.
— Иногда не мешает освежить кое-кому память.
— Опять вы об этом! Нельзя ли подумать о чем-нибудь другом? Вы один из очень немногих, кто еще вспоминает об этом. Все смеются над коллаборационистами, над участниками Сопротивления. Поймите, с этим покончено, людям все это надоело, они думают только о том, как забыть о прошлом, где взять деньги, чтобы нормально есть, хорошо одеваться, чтобы жить, наконец! Война кончилась, и я хочу развлекаться. Не хочу, чтобы со мной говорили о мести, о казни, о…
— Вы правы, моя маленькая Лаура, забудем об этом… на сегодняшний вечер.
Они не спеша пили вино, за столиком воцарилось неловкое молчание. «Она права, — думала Леа, — к чему возвращаться в прошлое? Невозможно сделать так, чтобы всего этого как бы не было». В большинстве люди стремились это забыть, и лишь горстка одержимых хотела бы, чтобы память об ужасах нацизма жила. Леа разрывалась между теми и другими.
Когда подали кофе, Тавернье сказал:
— Сейчас мы зайдем в русский ресторан за Сарой и Самюэлем. Вы любите цыганскую музыку?
Полуприкрыв глаза, Сара слушала грустную скрипичную музыку. Музыканты «Шехерезады» в ярких блузах стояли вокруг стола. Немного опьянев, Леа пребывала в благостном расположении духа. Лаура пожирала Даниэля глазами. Тот же нервно курил сигарету за сигаретой. Самюэль и Франсуа были задумчивы.
— Здесь очень красиво, — сказала Лаура. — А не пойти ли нам в погребок на Сен-Жермен-де-Пре?
— Да-да, пойдемте, — поддержала ее Леа, — я там никогда не была.
Они вышли из ресторанчика около двух часов ночи.