— Да, это так, но я единственный мужчина, которого ты любишь.
Да, дерзости ему не занимать!.. Однако он говорил правду: она действительно любила его, этого негодяя, и мысль о том, что его может интересовать другая женщина, причиняла ей боль…
— Между, мной и Сарой ничего нет, и никогда не будет. Но я должен защитить ее и помочь ей…
— А меня ты сегодня защитил?
С какой болью он на нее при этом посмотрел!
— Я отдал бы все, чтобы к тебе это не имело бы отношения…
— Ты немного опоздал. Поскольку я тебя не застала, мне пришлось встретиться с другом Сары.
— С пышными рыжими усами?
— Да, он мне сказал, что охота может начаться раньше, чем предполагалось…
— А, он так сказал… — произнес он, задумавшись.
— Это значит, что они нашли тех ужасных женщин, о которых мне говорила Сара?
— Я об этом ничего не знаю. Может быть.
— Если они их поймают, что они с ними сделают?
— Нетрудно догадаться.
Все это напоминало плохой роман: эта беседа в парижской пивной, ярко освещенной, где было много политиков, кинозвезд, писателей, красивых женщин… Леа казалось, что она видела какой-то бессмысленный сон: сидевший напротив нее мужчина, которого она любила и который любил ее, женился на другой; та же не думала ни о чем, кроме своей мести, у нее были какие-то сомнительные друзья, в нее стреляли на улице; она сообщила Леа некий секретный код. При этом самой Леа угрожал некто с усами, напавший на нее прямо на улице. Все это было настолько дико, что она расхохоталась.
Определенно эта девчонка не переставала удивлять Франсуа Тавернье. Он нашел ее подавленной, молчаливой, агрессивной, язвительной — и вот теперь она смеялась. Какая все же непредсказуемая девушка! С ней не соскучишься. В то же время за этим смехом он чувствовал ее смятение, страх, печаль и укорял себя за то, что был всему этому причиной. «Я должен был защитить ее, сделать счастливой. Вместо этого я помимо воли вовлекаю ее в опаснейшую игру, и она рискует жизнью. Какой же я мерзавец после этого!» Он чувствовал себя очень старым и безмерно усталым… Его охватило желание бежать с ней в первую попавшуюся страну, оставить Сару с ее гибельными проектами, пост при правительстве, имущество… Уехать с ней подальше от опасностей, которые их окружали, увидеть, как она будет наслаждаться жизнью, любить ее, иметь с ней детей…
— Тавернье, наконец-то я вас нашел! — воскликнул Самюэль Зедерман, подойдя к их столику. — Я обошел все бистро в округе, прежде чем нашел вас. Поторапливайтесь, вы Должны пойти на площадь Вогезов… Не стоит брать с собой мадемуазель.
Они быстро закончили ужин, не проронив при этом ни слова.
Франсуа проводил ее на улицу Грегуар-де-Тур. Лаура так и не возвращалась.
16
Леа никак не удавалось уснуть. Часы на одной из ближайших церквей пробили полночь. Она встала, порылась в гардеробе сестры. Чуть позже она ушла с улицы Грегуар-де-Тур, надев длинную черную юбку и облегающий пуловер того же цвета. Волосы она собрала в конский хвост. По плохо освещенным улицам Леа направилась на улицу Дофин, разыскивая погребок «Ле Табу», о котором говорила Лаура.
На пересечении улиц Кристин и Дофин она увидела компанию молодых людей, которые болтали и курили, облокотившись на странную машину с откидным верхом и черными с желтым шашечками. Подойдя к одному из них, Леа спросила:
— Вы не знаете, где находится «Ле Табу»?
— О, да это, пожалуй, самая миленькая служащая налогового управления из всех, кого я здесь видел. Что ты об этом думаешь, Тутун?
Очень молоденькая девушка с большим носом и длинными темными волосами, в обтягивающих вельветовых брюках и пуловере, связанном крупной резинкой, посмотрела на Леа сверху вниз.
— Угу, ничего. А ты, Анн-Мари, как ты ее находишь?
— Симпатичная, — ответила тоненькая рыжеволосая девушка.
Леа уже начала выходить из себя от того, что ее так бесцеремонно разглядывали.
— Я ищу «Ле Табу».
— Он перед вами, мадемуазель.
Так вот он какой, этот модный погребок, о котором Лаура, будучи в Монтийяке, прожужжала ей все уши!
— Похоже, вы удивлены? — обратился к ней нескладный парень в фуражке, обшитой галуном. — Вас удивляет жалкий вид этого заведения? Что поделаешь, моя дорогая, оно вполне в духе нашей эпохи: грязное и прогнившее, здесь встречаются неприкаянные, богатые и бедные, все вперемешку, приверженцы коммунистических идеалов, экзистенциалисты…
— Кто-кто?
— О Боже! Так вы зайдете или намеренно смеетесь надо мной?.. Ну конечно, вы хотите меня провести, я понял… Вы так одеты… О, извините меня, я не представился: Франсуа де Ларошфуко, швейцар, к вашим услугам. Фредерик, иди сюда… Ты только посмотри на это чудо, что снизошло на нас в поисках «Ле Табу»… Разве не наделена она всем необходимым для того, чтобы быть принятой в этот храм, часто посещаемый лучшими умами нашего времени?..