— Взорвешься ты когда-нибудь, черт возьми!
Бог услышал его — щит заискрился, лампочки потухли в саду, а затем и в доме. Франсуа бросился на улицу.
В столовой слышны были восклицания:
— Опять поломка!
— Как вчера!
— Не беспокойтесь, друзья мои, сейчас мы зажжем лампы. Мария, Хосе… Вот видите… Очень романтично, не правда ли?
— У вас часто бывают поломки? — спросила Виктория Окампо.
— К сожалению, да, здесь мы хуже оснащены, чем в Буэнос-Айресе или во Франции, не так ли, мадемуазель Дельмас?
Ответить что угодно, только бы никто не догадался…
— Вы знаете, во Франции, близ Бордо, подобные вещи случаются очень часто, особенно во время гроз. А уж они-то там свирепствуют.
— Я не знаю район Бордо, но я прекрасно знаю бордоские вина. Они великолепны. В вашей семье делают вино?
— Да. Но это не основная статья дохода. Я надеюсь, что во время вашего следующего путешествия во Францию вы окажете мне честь поехать со мной, чтобы отведать его.
— Спасибо, мадемуазель, я запомню ваше приглашение. Хайме, посмотри, где сеньор Тавернье. Должно быть, он заблудился в темноте.
Когда молодой человек вышел, Леа сжала кулаки под столом.
— Папа, папа, пожар!
Все вскочили с мест и побежали к двери.
Пламя охватило стены. Проход в комнату консьержки и на кухню был закрыт. Вошел охранник с ведром воды.
— Патрон, я заметил огонь, мы выстроились в цепь. Будет лучше, если дамы уйдут.
— Даниэль! Даниэль!.. Это я, Тавернье!
— Я здесь.
— Все в порядке? Вы сможете дойти до самолета?
— Думаю, смогу.
Они уже почти дошли, когда огонь вырвался наружу.
— Это ваших рук дело?
— У меня не было выбора. Садитесь.
— О-о-о!
— Мне очень жаль, дружище… Наденьте на себя этот чехол. Главное — не двигайтесь — это может долго продлиться.
Тавернье вернулся к дому и взял ведро у одного из слуг.
— А, вы здесь? Спасибо за помощь, — сказал Хайме.
— Как начался пожар?
— Не знаю. Может быть, позже станет ясно. Пока надо потушить его.
Сделать это оказалось проще, чем предполагали. Комната консьержки и часть кухни обгорели. Мануэль Ортис осматривал повреждения.
— Нам повезло, все могло оказаться серьезнее. Без сомнения, это было короткое замыкание. Мне удастся отделаться заменой установки. Дамы, возвращайтесь в столовую. А мы должны привести себя в порядок. Господа, спасибо за вашу помощь. Сеньор Тавернье, вы действовали особенно решительно, спасибо еще раз, — сказал Мануэль Ортис, протягивая ему руку.
Ужин при свете керосиновых ламп подошел к концу. Мужчины прошли на веранду, чтобы выкурить по сигаре. Было очень темно.
Виктория Окампо подошла к Мануэлю Ортису.
— Дорогой друг, мы вас оставим, я с ног падаю от усталости.
— Вы уверены, что не хотите остаться здесь на ночь?
— Да, уверена. Сеньор Тавернье должен вернуться в Буэнос-Айрес как можно скорее. Его жена в тяжелом состоянии. Леа, вы готовы?
— Да. Я взяла только сумку. Гильермина привезет мой чемодан в Мар-дель-Плата.
Франсуа взял сумку и направился к самолету в сопровождении Виктории и Леа. Перед этим он попрощался с Мануэлем Ортисом, его женой, детьми и гостями.
Виктория Окампо поднялась в самолет первой. Тавернье помог Леа, затем сел сам. Вдруг малолитражка остановилась у крыльца. Два человека с пистолетами за поясом вышли из нее. Франсуа включил мотор. Винт повернулся. Один из вновь прибывших, что-то взволнованно прошептал на ухо Мануэлю Ортису. Тот сделал гневный жест. Самолет покатился… Ортис побежал к нему, за ним следовали его сын и люди из машины. Самолет набирал скорость… Прогремел выстрел… Опушка леса стремительно приближалась. Самолет взлетел прямо над деревьями.
В салоне царило напряженное молчание: все готовились к худшему. Вскоре самолет оказался на достаточной высоте, и пассажиры расслабились.
— Нам очень повезло, — сказала Виктория Окампо совершенно спокойно.
— Да, я не предполагал, что все пройдет так гладко, — отозвался Франсуа. — Как себя чувствует Даниэль?
— Он без сознания, — ответила Леа.
— В Буэнос-Айресе нас ждет врач.
— Как, а разве мы летим не в Мар-дель-Плата? — спросила Виктория Окампо.
— Нет, это слишком близко от банды Ортиса. У нацистов здесь очень много сообщников. В Буэнос-Айресе Даниэль будет в большей безопасности. Я в отчаянии, мадам, что мне пришлось втравить вас в эту авантюру.