— Ничего страшного. Я ненавижу нацистов и их сообщников, особенно среди моих соотечественников. Если мне удалось помочь вам спасти этого молодого человека, все в порядке.
Самолет приземлился в аэроклубе Рио-де-ла-Плата. Их встречали Самюэль и Сара.
— Даниэль с вами?
— Да.
— Его опасно ранили?
— Возможно. Он без сознания с момента вылета.
— В машине ждет врач.
Даниэля, который был по-прежнему неподвижен, бережно вынесли из самолета. Его поместили в машину. Сара и Самюэль поехали с ним.
— Я не предупредила о своем приезде, — с иронией сказала Виктория. — Закажу себе номер в отеле «Плаза».
— Я провожу вас, — сказал Франсуа, открывая перед ней дверцу ждавшего их такси.
Дверь лифта закрылась за Викторией Окампо.
— Наконец-то мы одни, — выдохнул Франсуа. — От всех этих волнений я чувствую невыносимую жажду. Что ты скажешь насчет бокала шампанского?
— Не откажусь. Но ты знаешь, который час?.. Бар давно уже закрыт.
— Это я сейчас улажу.
Он сказал пару слов швейцару, вручив ему пачку банкнот.
— Ты не могла бы немного подождать? Я предпочел бы сделать это сам.
Свернувшись в кресле, Леа кивнула. Облокотившись на стойку, Франсуа с волнением наблюдал за ней. Какая чудесная женщина! Она ни разу не дрогнула в течение этого странного вечера. Он знал, что если бы банде Ортиса удалось остановить самолет и обнаружить Даниэля, их жизнь недорого бы стоила. Ему были хорошо известны быстрые приемы южноамериканских нацистов. Присутствие Виктории Окампо, без сомнения, защитило бы их, но до какой степени? Им не составило бы труда инсценировать авиакатастрофу, в которой знатная особа тоже погибла бы. И не осталось бы ни одного свидетеля…
— Вот ваше шампанское, сеньор. Вы не хотите, чтобы его доставили вам в номер?
— Нет, большое спасибо, спокойной ночи.
— Спокойной ночи, сеньор, спокойной ночи, сеньорита.
Переполнявшее их желание помешало им выпить шампанское.
25
Леа и Кармен Ортега заканчивали обед в гриль-баре отеля «Плаза».
— Я не понимаю, почему Даниэль остановился у тебя. Я не знала, что ты с ним знакома.
— Я не знакома с ним! Товарищи попросили меня спрятать его, пока он не поправится.
— Товарищи?..
— Ну да, товарищи из коммунистической партии.
— Ты что, коммунистка?..
— Да, — с гордостью ответила Кармен.
— Но я думала…
Леа озадаченно смотрела на свою новую подругу. Никогда бы она не подумала этого о хорошенькой и эксцентричной ведущей «Радио Бельграно». Леа встречала коммунистов среди борцов Сопротивления, но это были в основном мужчины…
— Что общего у Даниэля с коммунистами?
— У нас общие враги и мы обмениваемся информацией.
— Эва Перон знает, что ты коммунистка?
— Да. Это одна из причин наших с ней стычек, но их столько!
— А для тебя не опасно оставлять у себя Даниэля?
— Мы очень осторожны. Товарищи наблюдают за этой квартирой днем и ночью. Кто-нибудь из них постоянно при нем.
— Когда я смогу его увидеть?
— Не сейчас. Ему нужен покой и отдых. Ты не забыла, что сегодня вечером у нас урок танго?
— Нет, не забыла, я приду с Сарой.
— Дорогая, я должна тебя покинуть. Через час у меня передача, а до этого я должна зайти в «Ла Насьон».
— Я напишу письмо моей сестре Франсуазе, а потом пробегусь по магазинам.
— Зайди в «Гат и Чавес», они получили платья из Соединенных Штатов, и совсем недорогие.
— Спасибо. Я непременно зайду.
— Больше гибкости, мадемуазель, больше гибкости!.. Распрямите плечи… Вот так лучше, — говорил Артуро Сабатини с акцентом, который так развлекал Леа и Сару.
Молодые женщины танцевали вместе. Леа лучше удавалось повторять сложные фигуры за Сарой, чем за преподавателем.
— Ты действительно хорошо танцуешь.
— И ты делаешь успехи.
— Не издевайся надо мной!
— Но у меня и в мыслях нет над тобой издеваться, уверяю тебя… Кстати, тебя хочет видеть Даниэль.
— Да?.. Но Кармен мне сказала, что он должен отдыхать, разве не так?
— Конечно. Но для того, чтобы ободрить его, надо, чтобы ты пришла.
— Я как раз собиралась…
— Мадемуазель Леа, танцуя танго, нельзя разговаривать.
— Извините меня, сеньор профессор, — сказала Леа, прыснув от смеха.
Когда урок закончился, Кармен, Сара и Леа вышли на проспект Майо.