— А не выпить ли нам по чашечке шоколада в кафе Тортони? Это здесь рядом.
— Шоколад — в такую жару!.. Ты с ума сошла, — сказала Леа.
— Ты можешь заказать что-нибудь другое.
После долгих споров с Сарой Кармен согласилась повести их к себе, чтобы навестить Даниэля. Они взяли такси и доехали до кладбища де ла Реколета.
— Здесь совсем близко. Пойдемте пешком. Так лучше.
Кармен сказала несколько слов молодому человеку, стоявшему у входа в респектабельное здание. Внимательно оглядев Сару и Леа, он знаком показал, что они могут войти.
Когда они поднялись на четвертый этаж, Кармен позвонила три раза.
— Открой, это я.
— Кто там?
— Друзья Даниэля, я их знаю.
Открывший дверь человек отошел в сторону, чтобы дать им пройти.
— Как он себя чувствует?
— Лучше. С ним Эрнесто.
— Привет, Эрнесто, я очень рада снова тебя видеть. Как дела?
Навстречу им поднялся красивый темноволосый молодой человек.
— Очень хорошо, Кармен. Мне сказали, что Даниэль у тебя и что он хотел меня видеть.
— Привет, Даниэль. Похоже, ты уже совсем в порядке. Я привела к тебе гостей.
— Леа! Сара! Как я рад видеть вас! Сегодня утром у меня был Самюэль, потом Эрнесто, теперь вы. Полно народу. Если бы я знал, что меня навестят две красивые молодые женщины, я бы побрился.
— Когда ты действительно отпустишь бороду, это тебе очень пойдет, — сказала Сара. — Ты мне очень даже нравишься в таком виде. А как он тебе, Леа?
— Нет, мне не нравятся бородатые мужчины.
— Решено: к завтрашнему дню я побреюсь.
Затем, посерьезнев, Даниэль спросил у Сары:
— У тебя есть какие-нибудь новости?
Сара изменилась в лице.
— Да, — приглушенно сказала она.
— Как только я встану на ноги… Эрнесто, это моя кузина Сара, о которой я тебе говорил, и наша подруга Леа Дельмас. А это Эрнесто, я с ним познакомился в Кордове на лекции по археологии доколумбовой Америки. Мы подружились. Он был моим гидом в Кордове.
— И переводчиком тоже, несмотря на мой никудышный французский… Простите, я должен идти, мой брат Роберто ждет меня, — сказал Эрнесто. — Я приду завтра. До свидания, мадемуазель. До свидания, мадам.
Как только молодой человек ушел, в дверь позвонили три раза.
— Это, скорее всего, Самюэль, он говорил, что зайдет сегодня вечером.
Леа присела на кровать. Она казалась задумчивой и встревоженной.
— Что с тобой?
— Я подумала, что мы слишком много ходим взад-вперед по этому тихому кварталу. Во время войны именно так и попались многие участники Сопротивления.
— Ты права, — ответила Сара. — Поэтому завтра, в крайнем случае, послезавтра Даниэль переедет отсюда. Франсуа нашел какое-то место недалеко от порта.
Самюэль вошел и сразу же направился к брату.
— Кажется, тебе лучше. Я очень этому рад.
— Все в порядке… А как Амос и Ури?
— Хорошо. Они просили передать тебе наилучшие пожелания.
— Леа и Кармен, вы не могли бы оставить нас втроем?
— Хорошо. Только не слишком утомляйте его, ладно?
Когда они вышли, Даниэль спросил:
— На какое число назначена операция?
— Не думай об этом. Сначала ты должен поправиться.
— Но я отлично себя чувствую. Я знаю, что все должно было произойти на этой неделе… Не может быть и речи о том, чтобы вы перешли к активным действиям без меня.
— Успокойся, Даниэль. У нас этого и в мыслях нет, — вмешалась Сара. — Мы ждем подходящего момента. В принципе они должны выехать из «Хьюстона» в пятницу. У тебя есть еще три дня, чтобы прийти в себя.
— Этого больше чем достаточно. Разумеется, Леа должна быть в стороне от всего этого.
— Само собой, — неуверенно протянула Сара.
— Она уже и так сильно рисковала из-за меня. Я не хочу, чтобы с ней что-нибудь случилось. Ты обещаешь мне, Самюэль?
— Бог мой! Да ты влюблен!
Молодой человек покраснел.
— Да. Я тщетно пытаюсь убедить себя, что это глупо, что она любит другого. Но от этого я люблю ее не меньше. Есть в ней что-то свободное и гордое и в то же время нежное и хрупкое, из-за чего я хочу заключить ее в свои объятия и защитить… Ты понимаешь меня, Сара?
— Да, понимаю. Но будет лучше, если ты выбросишь это из головы. Она любит Франсуа, а Франсуа любит ее. Не забывай, что ради нашего дела эти двое принесли себя в жертву. Наши мотивы мщения не имеют к ним никакого отношения.
— Я все это знаю. Но чувствую, что почти способен отказаться от всего этого, лишь бы она была моей.
— Чтобы я больше никогда не слышала от тебя подобных слов! Вспомни нашу клятву после моей встречи с Симоном Визенталем: мы убьем их столько, сколько сможем, и ничто и никто не заставит нас свернуть с этого пути… Ты поклялся памятью своих родителей, своих сестер… Ты поклялся искупить все, что ты совершил…