Как в университет отпустили? С трудом. Но в нашем городе нормального образования не получишь. Зато деточке уже готово место секретарши. Есть договоренность. Татка не против, с ее романтичностью оно в самый раз. И шеф приставать не будет.
Не родился еще тот стол, который ее выдержит.
Хотя нет. Родился – только в другом мире.
– Наташенька, разве все это нельзя найти в нашем мире? Учеба – что здесь, что там – примерно одинакова. Вашим родным мы отправим письмо, а на каникулы вы сама к ним поедете. А что до друзей… эта ужасная бабища, с которой вы жили в общежитии? Это ваш друг? Она вас просто не ценит!
Сам козел. И вообще… насколько надо быть невнимательным, чтобы нас с Таткой друг от друга не отличить? Или для тебя все, кто толще селедки, на одно лицо?
Точно козел. И баран вдобавок!
Только вот даже если я закачу истерику, меня никто не отпустит. А потому…
Я еще раз похлопала ресницами:
– Ну… если надо… если так положено… я согласная.
Или гласная. Все равно поимеют, так лучше уж расслабиться и получить удовольствие.
Бумаги – они в любом мире бумаги.
Анкеты, заявления, договоры… есть ли мир, в котором нет юристов?
Повезло мне в одном. Знание языка, как устного, так и письменного, давалось при переходе из мира в мир автоматически. Хотя и со своей оговоркой. Допустим, кто-то перейдет из другого мира в Россию – и заговорит по-русски. Кто-то в Японию – и будет болтать по-японски. Но здесь меня это устраивало.
Кстати, в отличие от Земли на Эр-Сианне не было множества королевств. Совет магов – и точка. Один и на весь континент Асарон. Кому-то не нравится?
Те, кому не нравилось, уже давно упокоились.
Язык Эр-Сианна универсален, на нем говорят в академии, на нем написаны договоры, и не могу сказать, что мне нравилось прочитанное.
Поскольку я являюсь иномирянкой, не имею в новом мире ни собственности, ни родни, моим опекуном назначается ректор. А до окончания обучения я вроде как слабоумная или несовершеннолетняя.
– Есть ли какие-то варианты? Эмансипация? Возможно, экзамены на зрелость? Аттестат?
На меня посмотрели как на сумасшедшую. М-да. Женщина в этом мире – собственность семьи. И тут добиться ничего не удалось. У нас так не принято.
Вернуть вас домой?
Простите, не можем. Переход открывается редко, может, только через год и откроется, а вам как-то надо жить, не на улице же? А если не в академии, то…
Я понимаю, что другая попаданка могла бы гордо махнуть хвостом. Потом уйти на улицу и через пятнадцать минут наткнуться на принца, который в нее влюбится. Или устроиться экономкой к дракону, которых в этом мире попросту нет.
Или открыть свое дело…
Увы. Тервер я сдавала своим умом. И та самая теория вероятностей гласит, что для меня такие приключения закончатся в ближайшей канаве. Либо прибьют, либо посадят, либо…
То, что не будет ничего хорошего, – факт. А неверящим могу предложить десантироваться в одиночку куда-нибудь в Индонезию и попробовать там выжить. Без денег, связей, знания обычаев, языка, даже профессии… просто – на голом месте. Я не так оптимистична. И не верю, что у меня все получится.
Пришлось подписывать бумаги. Но второй экземпляр договора я себе вырвала. Почитаю на досуге. Пока у меня одно утешение. Я не Лискина. Я Ласкина. И не Александровна, а Алексеевна. Но вряд ли мне это поможет. Бьют, увы, не по паспорту, а по морде.
Мне назначили стипендию и пособие для переселенцев по какой-то программе.
Мне выделили комнату в общежитии для магов неживого. Одну на двоих с соседкой – это нормально. Зато в каждой комнате есть душ и туалет. Есть кровать и шкаф.
Мне выдали талоны на питание в столовой. Подумали – и щедро добавили еще.
Как объяснил ректор, кормят в столовой хоть и не разносолами, но каша, суп, картошка… с голоду помереть не грозит.
Меня записали на обследование к местным медикам. Мало ли какую заразу я принесла из своего мира? От гриппа до сифилиса.
Меня попросили получить форму.
И напоследок младшего блондина озадачили походом в город. Со мной. Завтра.
Девочке надо купить кучу всего. Это же девочка! Им постоянно что-то нужно… И самое печальное, что ректор был прав. У меня даже трусов на сменку не было. А мне – нужно!
Блондин кивал, улыбался и даже поцеловал мне руку. И губы у него тоже были замечательные, твердые и теплые. Татка бы киселем расплылась. А я смотрю и не верю!
Не верю я! Не получается…
Но какой красавчик! Просто плакать хочется!