Августовское солнце приятно грело, не обжигая, легкий ветерок овевал лицо. Она сама удивилась легкости, с которой взялась за дело. Неужели ностальгия? А совсем недавно думала, что завязала раз и навсегда. Никогда не говори «никогда». Продолжала идти, наслаждаясь августовским парижским солнцем, по небольшой, примыкающей к Инвалидам улочке, и размышляла. Как ни странно, но по Парижу она соскучилась. Даже доводы матери, Екатерины Дмитриевны, которой славная столица Франции надоела хуже пареной репы, не могли заставить ее изменить собственное мнение. Впрочем, такое расхождение взглядов матери и дочери было скорее правилом, нежели исключением. Чтобы пересчитать случаи совпадения, достаточно было пальцев верхних конечностей.
Кася вернулась к только что закончившейся встрече, прокручивая в голове полученные сведения. В галерее Сессилии работали пять человек, включая приходящую уборщицу. Кроме того, существовало несколько предприятий, к сотрудникам которых мадам Гласс регулярно обращалась и которые соответственно были вхожи в галерею. Народу набиралось немало, и каждый мог пробраться в архив и стащить документы.
Девушка присела на лавочку и вытащила планшет. Благо, у галереи была своя страничка в «Фейсбуке». Хорошее новшество – социальная сеть. Если подключить мозги и внимание, можно многое узнать, кто чем живет-дышит, кто кем старается показаться, что кому дорого и интересно, и еще скажи мне, кто твой друг, и я скажу, кто ты.
У Сессилии работала в основном молодежь, исключая приходящую уборщицу Надин, той было около шестидесяти. Первыми в списке шли документалистки Шанталь и Мари. Рыжая как огонь Шанталь была самой опытной сотрудницей, возраст – 42 года, мать семейства, все самое приличное и обыкновенное. Страничка на «Фейсбуке» – ничего особенного, явно создала аккаунт, чтобы найти друзей детства или присматривать за детьми: сыном 15 лет и дочерью 12. Сына Шанталь, Дилана, Кася быстро нашла в друзьях, аккаунт был открытый, над настройками явно никто серьезно не поработал, поэтому уже через пару минут она могла просмотреть десяток фотографий дома, семьи, путешествий и даже видео семейного обеда где-то на юге Франции. В общем, Шанталь можно было исключить из списка подозреваемых.
Мари была помоложе, ей исполнилось 35, зато, как ни странно, «Фейсбука» у нее не было, поэтому пришлось ограничиться сведениями, данными Сессилией. Следом шли два арт-дилера: Грегори Лашелье и Ян Столль. Персонажи интересные, активные тусовщики, не спешившие пришвартоваться к семейной пристани. И наконец, последней шла некая Лена Гаврилова, Касина соотечественница, вроде бы бывшая замужем за голландцем, работающим в Париже. Правда, в персональном досье и в зарплатных квитках она значилась под своей девичьей фамилией.
Итак, пища к размышлению уже имелась, на этом можно было остановиться и оставить подсознание работать над поставленной проблемой. Мозговые штурмы Кася не любила, предпочитая полагаться на собственную интуицию и ждать неизвестно откуда возникавших идей.
Для начала решила потрясти старые связи и обратиться к Пьеру Нодэну. На его консультационную фирму она когда-то работала, и расстались они с Нодэном друзьями. Нодэн в мире арт-бизнеса был фигурой известной, хороший профессионал и опытный коммерсант, к тому же обладающий отличной, никоим образом не подмоченной репутацией. В свое время Касе несказанно повезло, что ее приняли в такую интересную фирму.
Ноги сами принесли ее в хорошо знакомый офис. Пьер был на месте:
– Кася, какими судьбами?!
– Привет, Пьер, надеюсь, что у тебя все в порядке?
– Более или менее, как у всех нормальных людей. Но ты так и не ответила на мой вопрос: каким ветром тебя занесло?
– То есть ты совершенно не в курсе?
– В курсе чего?
– Мне предложила сотрудничество мадам Сессилия Гласс. – Говоря это, Кася внимательно наблюдала за Нодэном. Тот только улыбнулся и как ни в чем не бывало произнес:
– Поздравляю, хоть кто-то нашелся, чтобы вытащить тебя из твоей провинции!
– В моей провинции было не так уж плохо, – пожала она плечами.
– Не так уж плохо или не так уж хорошо? – лукаво поинтересовался Нодэн.
– Ты прав, я немножко заскучала! – рассмеялась Кася.
– Так что все, что ни делается, все к лучшему, – развел руками Пьер.