Ниже пояса «шаман» был совершенно обнажен. Тощие волосатые ноги судорожно приплясывали, голый вислый живот трясся в экстазе, и из клочкообразной поросли, напряженно подрагивая, торчал огромный член.
Сделав несколько кругов против часовой стрелки вокруг идола и привязанной, все еще надрывно хохочущей девушки, «шаман» отложил барабан и наклонился над жертвой. В его руке блеснул узкий, похожий на длинный стилет нож. Строго вертикально он приставил лезвие к трепещущему в наркотическом смехе телу, под маленькую, девственно торчащую грудь, и резким движением вонзил его по самую рукоять. Пронзительно звенящий вскрик вылетел из груди и оборвался. Все стихло.
«Шаман» медленно вынул нож, придерживая тело левой рукой, и поднес к своим губам окровавленное лезвие, восторженно глядя в лицо идолу. Затем смочил губку в струящемся из крестообразной ранки алом ручейке и обмазал кровью хищно оскалившийся рот языческого божества.
Встав на колени в центре треугольника, образованного раскинутыми ногами мертвой девушки, он склонился перед идолом и вновь издал какие-то гортанные нечленораздельные звуки. И после этой церемонии, лихорадочно дрожа от нетерпения, опустился на труп, войдя своей плотью в остывающее тело…
Дальше Игорь не мог смотреть. Он прокрутил фильм еще немного вперед. Остановил на мгновение…
Огромным мясницким топором кто-то на мелкие части рассекал залитые кровью обрубки…
Игорь вырубил видик, словно ударом кулака вогнав внутрь кнопку пульта управления.
— Да что за чертовщина! Одно за другим!..
Его трясло. Он хватанул водки. Нервно закурил…
— Посмотрел кино… — прошипел он. — Оттянулся… т-твою мать!
Кино… Да нет, Игорек, это было не кино. Это были свидетельские показания. Вот что это было. И все происходящее было связано между собой в тугой узел…
Но откуда взялась эта кассета?
Вопрос был чисто риторическим, поскольку Игорь начинал уже кое-что понимать.
Дня три назад он купил кассету на Петроградской. Принес домой и поставил на полку, с краю. А позавчера вечером взял ее и отправился к Илоне. И с тех пор она лежала в сумке…
Игорь подошел к полке с видеокассетами, достал крайнюю. Нет, это была другая, купленная и поставленная сюда намного раньше. Он просмотрел весь ряд — все было так, как и должно быть. Ничего не пропало, ничего лишнего. Игорь любил порядок в своем хозяйстве и к видеокассетам относился так же заботливо, как и к книгам. И при случае всегда знал, что и где находится.
Скорее всего, дело выглядело так.
Лариса принесла откуда-то эту кассету, поменяла футляры и поставила с краю. Так, как будто она тут и стояла. Она довольно ловко спрятала ее, как бы и не пряча. На самом виду. Этот прием не нов, но часто срабатывает чисто психологически. А фильм с Шарон Стоун она либо переложила в другой футляр, в тот, который принесла, и спрятала куда подальше, либо, что логичнее всего, просто-напросто выбросила.
И что же это означает?
А означает это всего лишь то, что кассету с только что просмотренным Игорем фильмом ищут. И ищут ее, как уже показал вчерашний день, довольно усердно и активно, не ограничиваясь ни в каких средствах.
И по всему выходит, что никакое это было не самоубийство. И никакие это были не случайности…
В последний год Лариса, как одержимая, носилась со своим оккультизмом. Ходила на курсы астрологов, всяких экстрасенсов, бегала на сеансы медитации, по всем этим залетным магам, колдунам и ворожеям. Появились какие-то сомнительные знакомые — то ли такие же долбанутые, как и она, то ли прохиндеи…
И в итоге, очевидно, вляпалась во что-то.
Какие дела за все это время происходили в квартире, когда его не бывало дома целыми днями, где и с кем встречалась, якшалась его жена, — теперь об этом Игорь мог лишь бесконечно и безрезультатно гадать. Да он порой и рад был этому, потому что ее увлечения развязывали ему руки и давали возможность для встреч с Илоной. И если уж совсем начистоту, то и не только с ней…
В душе Игоря шевельнулось неведомое ранее чувство вины перед Ларисой. Словно он забросил ее. Не уследил. Не уберег… Но теперь это не имело никакого значения.