Вторая дверь также открылась без всякого усилия.
Большая комната с высокой русской печью сбоку имела самый будничный вид. Жарков громко крикнул. Никакого ответа. Кровать Маши стояла за деревянной перегородкой. Жарков осторожно заглянул туда. И в тот же момент со слабым криком отшатнулся назад.
Поперек смятой, окровавленной постели с упавшими на пол одеялами лежала, запрокинув назад голову, полуголая женщина. Вдоль обнаженной шеи шел запекшийся черный шрам, очевидно, сделанный ножом. Немного подальше, на полу, валялась груда всякого тряпья и зиял пустой внутренностью желтый, окованный жестью сундучок, всегда находившийся под кроватью зарезанной лавочницы.
Часть вторая
ПО СЛЕДАМ ЧЕРНОГО ЗОЛОТА
В круглой, залитой электричеством пещере со стенами и потолком, крытыми толстыми матово-черными бревнами, с проводами вдоль стен и разбросанными всюду частями машин и свертками каната, столпилась партия измученных сутулых людей. Все — начиная с их покрытой густой серой грязью одежды и кончая лицами — мрачными от покрывающей их сажи — показывало, что люди эти только что возвращаются с работы. Черная пещера была центральным залом шахты — залом подъемной клети и запасных лестниц.
Время от времени раздавался сигнальный удар, и сверху с грохотом спускалась клеть подъемной машины, наполненная рабочими вечерней смены. Ждущие внизу входили внутрь, снова грохотал удар сигнала, и черная клетка взвивалась в темноту бесконечного подъемного штрека.
Жарков вошел в клеть предпоследним. Он едва успел протиснуться в плотную кучку вошедших раньше, как электрический свет внезапно упал и затерялся во мраке. Клеть начала подниматься.
Это было похоже на положение прохожих, столпившихся в ливень под тонким, но крепким навесом. Со всех сторон в бока и крышу клети ударялась вода, вытекающая из боковых стен шахты. Вода не проникала в клеть. Но Жарков невольно вспомнил рассказы товарищей о прежних годах работы и свои собственные путешествия по крутой запасной лестнице под проливным дождем, падающим сверху. Ведь два года тому назад подъемная машина почти не принимала людей — так часто происходили несчастья! Да, положение нашей техники сильно улучшилось за эти два года.
— Жарков, слышал, англичане снова вернулись в поселок?
— Вернулись? А разве они уезжали?
Жарков ничего не слышал об этом происшествии.
— Ну, конечно же! Их дней пять не было здесь. Они уехали за день до смерти Бабина. Говорят, с московским представительством советовались. Давно пора подписать…
Жарков не разобрал конца фразы. Клеть вынырнула и остановилась в свете верхнего помещения. Рабочие шумной толпой выходили в надшахтерный зал. Быстро проходили в соседний зал с рядами медных кранов над каменным полом и высокими деревянными шкафчиками, по шкафчику у каждого крана. Сбрасывая грязную прозодежду, каждый обмывался под краном. Затем открывали шкафчики и, вытащив оттуда свои надземные костюмы, запирали в них прозодежду.
В этой комнате исчезали угрюмые черные люди подземелья. Вместо них на улицу выходили обыкновенные рабочие. Только слишком морщинистые и серые лица да необычная сутуловатость отличала их от рабочих других производств.
Подставляя спину под струю прохладной воды, Жарков глубоко задумался. Со времени таинственных происшествий, участником которых он был, прошло уже пять дней. И жители, и даже милиция давно успокоились и почти забыли два убийства, так быстро последовавшие друг за другом. Убийство лавочницы только подтвердило догадку о том, что здесь была замешана ревность. Через два дня с соседнего рудника сообщили об аресте мертвецки пьяного бродяги, бормотавшего странные слова об убийстве, о женщине, о своем враге. У бродяги были все признаки отравления самогоном. Он был отправлен в ближайшую больницу и умер, не приходя в сознание.
Этого человека видели в день убийства многие жители Черного поселка. Разрешив таким образом секрет двух трупов, все успокоились. Только Жарков не мог примириться с таким решением вопроса, вспоминая последние слова убитого товарища. Продолжая раздумывать, Жарков оделся и вышел на улицу.
В этот день предстояло получение зарплаты. Перебрасываясь шутками и обгоняя друг друга, шахтеры шли к каменному особняку — зданию рудничной конторы.
Так же весело устанавливали живую, быстро тающую у дверей очередь. И чинно входили в разгороженную высокой решеткой комнату с длинными скамейками по эту сторону решетки.