— О чём ты говоришь?
Я отхлебнул немного, в очередной раз отметив, что сок лайма прекрасно дополняет можжевелово-ягодный привкус джина. Добрый старина Терри — если он и не сделал в жизни больше ничего хорошего, то уж точно хотя бы познакомил меня с этим великолепным коктейлем.
— Когда я был там, в клубе, — сказал я, — один парень, его зовут Ламарр, подошёл ко мне и заговорил. Он немного, знаешь ли, — я коснулся пальцем виска, — но не полоумный сумасшедший, а безобидный, я бы так сказал. Он сказал, что видел, как я разговаривал с капитаном Крюком, и что он один из Пропавших Мальчиков.
— Капитан Крюк, — ровным голосом повторил Берни, кивая. — Пропавшие мальчики. Что это значит, ради всего святого?
— Флойд Хэнсон сказал мне, что клуб проводит политику найма таких, как Ламарр, одиночек, бродяг, людей без прошлого и без особого будущего. Что-то вроде филантропии, хотя я не вижу Уилбера Каннинга филантропом — таким был бы его отец.
Я остановился. Берни подождал, потом нетерпеливо спросил:
— Ну? Что дальше?
— Если Нико Питерсон жив и его смерть была инсценирована, всё равно должно было быть тело — Линн Питерсон показали труп в морге, и она опознала своего брата. Может быть, она солгала, чтобы скрыть тот факт, что Нико жив и всё это было подстроено.
Берни задумался.
— Ты хочешь сказать, что труп в морге мог принадлежать одному из бродяг, работавших в клубе? Что Нико там кого-то убил, переоделся, переодел труп, проехал по трупу столько раз, чтобы его невозможно было узнать, а потом выбросил его на обочине и умчался прочь?
Я медленно кивнул. Я сам всё ещё размышлял над этим. Пропавшие Мальчики, сказал Ламарр, мы — Пропавшие Мальчики.
— Кто, черт возьми, эти Пропавшие Мальчики? И кто такой капитан Крюк?
— Персонаж из Питера Пэна. Знаешь — Дж. М. Барри?
— Значит, этот Ламарр сумасшедший, но начитанный.
— Он говорил о Флойде Хэнсоне. Хэнсон был капитаном Крюком. А в ту ночь, когда предположительно погиб Нико Питерсон, Хэнсон одним из первых прибыл на место происшествия и сделал предварительное опознание. Если возьмёшься за Хэнсона и хорошенько его прижмёшь, держу пари, ты вытянешь из него всю историю.
Берни некоторое время молчал, играя на стойке со спичечным коробком, пальцами переворачивая его с одного ребра на другое.
— Ты всё ещё утверждаешь, что ничего не знаешь обо всем этом, кроме того, что известно нам?
— Я так и говорю, Берни, да. Ты мог бы заметить, что я повторил это несколько раз. Это не наводит тебя на мысль, что, может быть, я говорю правду?
— Всё началось с тебя, Марлоу, — сказал Берни, опустив глаза и глядя на спичечный коробок. — Ты, каким-то образом, — ключ ко всему этому, я это знаю.
— Как?..
— Заткнись. Питерсон мне безразличен, так же, как и его сестра. И мексы тоже — что такое пара мертвых «мокрых спин»? Я смогу жить дальше без этой феи Хэнсона, и без этого виртуоза дубинки в полосатом костюме, что подвизался у Каннинга. Но сам Каннинг — это совсем другое дело. Завтра его имя будет полоскаться во всех газетах, если только кто-нибудь не вмешается и не заткнёт им рот.
— О? — сказал я. — И кто бы это мог быть? — спросил я, внезапно поняв, каков будет ответ, и моё сердце замерло в предвкушении.
— Я думаю, одно из многого, чего ты не знал, — сказал Берни в своей наполовину сердитой, наполовину самодовольной манере, — это то, что Уилбер Каннинг — близкий деловой партнёр Харлана Поттера.
Он явно готовился к этому. Я посмотрел в свой стакан. Интересно, кто изобрел «буравчик»? И как он придумал это имя? Мир полон таких маленьких вопросов, и только у Рипли есть ответы на них.
— А, — сказал я.
— Что это значит?
— Это значит «А»?
Харлану Поттеру принадлежал большой кусок здешнего калифорнийского побережья, а также, по последним подсчётам, около дюжины крупных газет. Он также был отцом Линды Лоринг и покойной миссис Сильвии Леннокс, что, конечно, делало его тестем Терри Леннокса. Казалось, на каждом шагу в своей жизни на каждом шагу я натыкался на Терри, который улыбался своей печальной улыбкой и вертел в белых, как кость, пальцах бокал с «буравчиком». Забавно — большинство людей думают, что он мёртв, как они думают, что и Нико Питерсон мёртв, но это было не так, и он продолжал преследовать меня, как будто действительно умер.
Если я женюсь на Линде Лоринг, подумал я, Харлан Поттер станет моим тестем. Это была перспектива натри «буравчика». Я подал знак бармену Джейку, и он ответил мне таким сдержанным кивком, что едва ли это был кивок.
— Итак, — сказала я, медленно выдыхая. — Харлан Поттер. Ну-ну. Сам гражданин Кейн.[92]
— Прояви хоть немного уважения! — сказал Берни, стараясь не хихикать. — Ты почти член семьи — я слышал, что у дочери Поттера всё ещё имеется для тебя светильник. Ты позволишь ей осветить свою серую никчемную жизнь?
— Оставь её в покое, Берни, — спокойно сказал я.
Он поднял руки в знак примирения.
— Эй, успокойся. Ты теряешь чувство юмора, Марлоу.
Я развернулся на барном стуле к нему лицом. Он отвёл взгляд. Он знал, что переступил черту, и я продолжил:
— Послушай, Берни, ты можешь сколько угодно стучать мне по голове за дела, представляющих для тебя интерес с точки зрения закона, но держись подальше от моей личной жизни.
— Ладно, ладно, — смущенно пробормотал он, все еще хмуро глядя в пол. — Извини.
— Спасибо.
Я повернулся обратно к бару, не желая, чтобы он увидел тень ухмылки, которую я не смог скрыть. Мне не часто удавалось заставить Берни покраснеть, но, когда это удавалось, я выдаивал его досуха.
Джейк принёс наши напитки. Я видел, что Берни, на самом деле, уже не хочет, но, учитывая тот факт, что его ботинок одиннадцатого размера всё ещё торчал у него из рта, он не мог отказаться.
— В чём-то, ты, вероятно, прав, — сказал я, немного разряжая обстановку.
— В чём?
— В том, что Поттер позаботится о том, чтобы его приятеля Каннинга окончательно не поджарили в завтрашних выпусках.
— Угу, — он сделал глоток и с озабоченным выражением лица поставил стакан на стойку. Ему, вероятно, скоро придётся повидаться с Доннелли, и будет не очень здорово, если от него будет разить джином, как уже и будет, поскольку он успел проглотить два «буравчика».
— В этом городе, — сказал он, прищёлкнув языком, — со мной случалось всё, что только можно, — он положил подбородок на лежащую на стойке руку. — Ты знаешь, что я служу в полиции почти четверть века? Подумать только. Это мясорубка, а я даже не кусок первоклассного мяса.
— Ну же, Берни, — сказал я, — через минуту ты заставишь меня заплакать.
Он угрюмо посмотрел на меня.
— А что насчёт тебя? — спросил он. — Собираешься притвориться, что твой мир чище, чем тот, в котором застрял я?
— Да всё вокруг одно и то же, — сказал я. — Но посмотри на это с другой стороны. С такими парнями, как ты и я, на одной чаше весов, и каннингами, и поттерами со всех их золотом, на другой, наша жизнь не опустится на самое дно.
— Да, конечно, — сказал Берни. — Сегодня вечером ты настоящая Поллианна,[93] не так ли?
Тогда я замолчал, но не из-за насмешки Берни, а потому, что у меня было опасение отправить Харлана Поттера в одну лигу с Уилбером Каннингом. Поттер был крут, и ты не заработал бы таких денег, как у него, — говорят, он стоит сто миллионов, — не срезав несколько углов, а может быть, и несколько голов. Но мужчина, который стал отцом такой девушки, как Линда Лоринг, не может быть плохим во всём. Я как-то с ним разговаривал. Он начал с угроз, а потом прочитал мне лекцию о том, унылая серость удел большинства из нас, потом снова пригрозил и закончил небрежным намеком на то, что, возможно, подумает о том, чтобы пристроить меня куда-нибудь, если я не буду совать свой нос куда не надо. Я сказал спасибо, но нет, спасибо. По крайней мере, мне так показалось.
Берни посмотрел на часы. Они были размером с картофелину, но все равно казались маленькими на его руке.
— Мне пора, — сказал он и начал подниматься с табурета.
— Ты ещё не допил, — сказал я. — Коктейли, знаешь ли, стоят недёшево.
— Послушай, официально я на дежурстве. Вот, — он достал бумажник и бросил на стойку пятёрку, — возьми.
Я взглянул на него, потом взял банкноту, сложил её и сунул в верхний карман его синего саржевого костюма.
— Не оскорбляй меня, Берни, — сказал я. — Я позвал тебя выпить, и я плачу. Это часть того, называется общественным договором.
— Да. Я не слишком хорошо разбираюсь в принятых в обществе правилах. — Он улыбнулся, и я улыбнулся в ответ.
— Увидимся, Фил, — сказал он.
— А тебе обязательно?
— Это моя работа. — Он надел шляпу, поправил её и щёлкнул по полям кончиком пальца, как бы отдавая честь. — Пока.
Я допил свой бокал и подумал о том, чтобы прикончить тот, который не допил Берни, но есть некоторые границы, которые мы, Марлоу, так просто не переходим. Вместо этого я заплатил по счёту и взял свою шляпу. Я заметил, что Джейк собирается спросить меня, как поживает моя подруга, имея в виду Линду Лоринг. Чтобы не дать ему этого сделать, я сделал вид, что вспомнил о срочной встрече в другом месте, и сбежал.
Ночь была ясная, прохладная, и одна большая звезда висела низко в небе, отбрасывая длинный луч света в самое сердце Голливудских холмов. Там же пищали и мелькали летучие мыши, напоминающие обугленные клочки бумаги надогнём. Я искал луну, но не смог её увидеть. И хорошо — луна всегда наводит на меня меланхолию. Мне некуда было спешить и дел, требующих моего внимания тоже не было. Я вспомнил, что не на машине, подозвал такси и велел отвезти меня домой. Водитель был итальянцем, таким же крупным, как Берни Олс, и таким же добродушным. Каждый раз, когда загорался красный свет, он тихо ругался. Ругательства были итальянскими, но мне не нужен был перевод, чтобы понять, что они означают.
92
«Гражданин Кейн»
93
«Поллианна» — роман американской писательницы Элеоноры Портер 1913 года, считающийся классикой детской литературы. Главная героиня книги обладает неизменно оптимистическим мировоззрением.