— Ты предложила ему выпить?
Прежде чем она успела ответить, я сказал:
— Да, и я отказался.
— Вы отказались, правда? — Кавендиш усмехнулся. — Ты слышишь, милая? Джентльмен отказался.
Он налил ещё чаю в стакан и выпил его, затем, поморщившись, поставил стакан. Я заметил, что он на дюйм или два ниже своей жены.
— Чем вы занимаетесь, мистер Марлоу? — он спросил.
На этот раз Клэр опередила меня.
— Мистер Марлоу отыскивает вещи, — сказала она.
Кавендиш наклонил голову и, бросив на неё лукавый взгляд снизу вверх, глубоко протолкнул язык за щеку. Потом он снова посмотрел на меня.
— И что же вы ищете, мистер Марлоу? — спросил он.
— Жемчуг, — быстро сказала его жена, снова намереваясь прервать меня, хотя я ещё и не придумал ответа. — Я потеряла ожерелье, которое ты мне подарил, — полагаю, где-то потеряла.
Кавендиш задумался, глядя теперь в пол и меланхолично улыбаясь.
— И что же он будет делать, — спросил он, обращаясь к жене, но не глядя на неё, — ползать по полу спальни, заглядывать под кровать, засовывать пальцы в мышиные норы?
— Дик, — сказала его жена, и в её голосе послышались умоляющие нотки, — на самом деле это не важно.
Он придал лицу утрированно испуганное выражение.
— Не важно? Если бы я не был джентльменом, как мистер Марлоу, я бы с удовольствием рассказал, сколько стоит эта безделушка. Конечно, — он повернулся ко мне, его голос стал протяжным, — если бы я это сделал, она бы сказала вам, что я купил его на её деньги.
Он снова взглянул на жену.
— Разве не так, милая?
На это нечего было ответить, и она просто смотрела на него, слегка опустив голову и выпятив мягкую пухлую верхнюю губу, и на секунду я увидел, как она, должно быть, выглядела, когда была совсем маленькой.
— Задача в том, чтобы проследить путь вашей жены, — сказал я тоном, которому научился подражать за все те годы, которые я провёл среди полицейских. — Я проверяю места, где она побывала за последние несколько дней, магазины, в которых она была, рестораны, которые посещала.
Я чувствовал на себе взгляд Клэр, но не сводил глаз с Кавендиша, который смотрел в открытую дверь и медленно кивал.
— Да, — сказал он. — Всё верно.
Он снова огляделся, рассеянно моргая, дотронулся кончиком пальца до края пустого стакана на столе и неторопливо вышел, насвистывая себе под нос.
Когда он ушёл, мы с его женой некоторое время просто стояли. Я слышал её дыхание. Я представил себе, как наполняются и опустошаются её легкие, их нежную розовость в хрупкой клетке из блестящей белой кости. Она была из тех женщин, которые заставляют мужчину задумываться о таких вещах.
— Спасибо, — сказала она наконец еле слышным шепотом.
— Не стоит.
Она слегка коснулась правой рукой спинки кованого стула, словно почувствовала легкую слабость. Она не смотрела на меня.
— Расскажите мне, что вам удалось узнать, — попросила она.
Мне нужна была сигарета, но я не думал, что смогу закурить в этом высоком стеклянном здании. Это все равно что закурить в соборе. Это желание напомнило мне о том, что я принёс с собой. Я достал из кармана эбеновый мундштук и положил его на стол рядом со шляпой.
— Вы забыли его у меня в офисе, — сказал я.
— Да, конечно. Я не часто им пользуюсь, только для эффектности. Я нервничала, когда пришла к вам.
— Вы меня дурачили.
— Мне нужно было одурачить саму себя. — Она пристально смотрела на меня. — Расскажите мне, что вы выяснили, мистер Марлоу, — повторила она.
— Не так просто это сообщить. — Я посмотрел на свою шляпу, лежавшую на столе. — Нико Питерсон мёртв.
— Я знаю.
— Он погиб два месяца назад в результате наезда… — Я замолчал и уставился на неё. — Что вы сказали?
— Я сказала, что знаю. — Она улыбнулась мне, слегка насмешливо склонив голову набок, точно так же, как накануне, когда сидела в моём офисе, сложив перчатки на коленях и позволяя эбеновому мундштуку торчать вверх под небольшим углом, без мужа, который вызывал у неё дрожь. — Может быть, вам лучше присесть, мистер Марлоу?
— Не понимаю, — сказал я.
— Конечно, не понимаете. — Она отвернулась и положила руку на стакан, из которого пил её муж, отодвинула его на дюйм в сторону, а затем вернула на прежнее место, на образовавшееся влажное пятно. — Простите, я должна была вам рассказать.
Я достал сигареты — воздух здесь вдруг перестал казаться священным.
— Если вы уже знали, что он мёртв, зачем пришли ко мне?
Она повернулась ко мне и некоторое время молча разглядывала на меня, прикидывая, что скажет и как лучше выразиться.