Едва успела закончить фразу, как застыла в немом изумлении, уставившись в сторону возвышающейся над ними горы.
- Что это было? – наконец, оправившись, еле-еле раздвигая губы, тихо пробормотала Людмила. – Мне показалось, что-то белое прошлось по сопке.
- Может, это женщина в белом из легенды аборигенов? Она якобы является к тем, кто оказался в беде, - предположила Марьяна то ли в шутку, то ли всерьёз. – А что, мы же терпим бедствие. Вот женщина нас своим появлением морально и поддерживает, чтобы мы сохранили силы и дождались помощи.
- А я тоже слышала о белой женщине в горах, - подала голос Ирина, - вроде как она разбилась о скалы, когда узнала, что мужа убили.
- Жениха, а не мужа, - мягко поправила Марьяна, - по преданию, она была невестой верховного жреца, пожертвовавшего жизнью за мир между сородичами.
- Вот ещё одна невинная жертва привязанности к мужскому племени! – воскликнула с возмущением Ирина. – Ну, не вредители ли они!
Буквально через несколько секунд на дороге вверху загудели машины. И спасатели из явно «вредительского племени», сильные и умелые, ловко вытащили их на руках по крутому каменистому склону к долгожданной «скорой».
Марьяна до сих пор ощущает эти приятные руки, как крепко держали её, прижав к груди, словно какую-то драгоценность, и бережно несли. Поначалу она сопротивлялась, говорила, что сама в состоянии идти, но спасатель, парень с могучими мускулами, без слов подхватил девушку и понёс. Никогда никто не носил ещё её на руках.
А ведь это настоящее блаженство, пусть даже руки случайные! Она не помнит отца и любви его не помнит. Илью же с такими нежностями, как носить жену, просто представить невозможно, хотя не был хилым и имел благодаря занятиям спортом почти атлетическое сложение. Но наяву был чопорен и полон собственной важности. Марьяне же всегда хотелось, чтобы кто-нибудь однажды поднял её на руки и покружил под вальс композитора Доги, как героиню в старом российском фильме по произведению Чехова.
Через несколько дней после того, как привезли их в больницу, начались заморозки и выпал снег.
Первой посетила Марьяну мама. Она привела с собой в больницу десятилетних двойняшек – светлоглазых в отца и темноволосых в мать – Люсю и Славика. Оба непоседы, каких ещё поискать.
- Ты теперь героиня! – ворвавшись в палату, горделиво завопил во весь голос Славик. – Тебя, Марьяна показывали по телику и сказали, ты всех-всех спасла и мальчишку вытащила из живота тётеньки! Это здорово! Мне все ребята из класса завидуют. Только не понимаю, зачем ты мальчишку вытаскивала? Что он не мог посидеть в брюхе, пока вас не спасут из вражьего плена?
- Никакого плена не было, - засмеялась Марьяна и крепко обняла брата и сестрёнку. – Была обычная авария.
- Ну, что я тебе говорила?! – обрадованно воскликнула Люся. – Ты одним ухом слушал, а я двумя. По телику сказали, пьяный водитель самосвала налетел на «скорую помощь» и свалил её под гору.
- Но с вражеским пленом гораздо интереснее, - заупрямился Славик. – В темноте наверняка всяких злых приведений и чудовищ было навалом, правда ведь, Яна?– Иногда младший брат сестру называл так, как в детстве, когда плохо выговаривал буквы.
- Верно, - ответила ему Марьяна. – Было темно и страшно. Но нас было трое. Мы вместе справились, в одиночку было бы куда труднее.
На следующий день пришли её навестить, как ни странно, пятеро сокурсников, среди них были Вика Белова, Наташа Холодова и Паша Орлов.
- Мы были просто поражены тобой, Оленева, - вкрадчиво защебетала Холодова, искоса поглядывая на красавца Орлова, который, к Наташиному сожалению, давно уже не считался её парнем – их роман продлился всего несколько месяцев, поскольку непостоянное Пашино сердце, не выносившее затяжных привязанностей, увлеклось новыми дамами. – Вашу историю показали даже по центральному телевидению!
Давать интервью телевизионщикам Марьяна категорично отказалась, сказала, что ничего героического не совершила, просто-напросто выполняла свою работу.
А вот Ирина с Людмилой охотно перед камерами разговорились, поделились с журналистами всем, что пережили в ту ужасную ночь после аварии, к тому же в один голос твёрдо заявили: если бы не умелые действия Марьяны, не выжили бы и ребёнок не родился бы здоровым! Приводили в пример отдельные эпизоды из их выживания. В изложении журналистов они приобретали ореол героизма и романтичности, словом, звучало всё возвышенно, невероятно и занятно.
От этого Марьяне становилось крайне неудобно и почему-то стыдно, словно это она хвалится, а не её хвалят. Ей пришлось посмотреть репортаж в новостях, когда лежала в общей палате: у одной из больных был телевизор. Едва вытерпела – до того чувствовала себя неловко, ведь получалось, она одна боролась с невзгодами, обрушившимися на них. Но это не так!