- Я не могла тебя взять в свою семью, - призналась она, - и не только потому, что бабушка была бы категорически против, да это так, но мой муж тоже не хотел, чтобы ты жила с нами. Он хороший и любит меня, но ревнивец и эгоист. Готов тебе материально помогать, но чтобы ты жила отдельно. Потому что не хочет меня делить ни с кем. Даже детей собственных поначалу не желал иметь. Это теперь он от них без ума. Все мужчины -собственники. Тебе повезёт, если твой следующий муж будет другим, полюбит чужое дитя.
- Если не полюбит, то я не выйду за него! – уверенно заявила Марьяна, потом, помолчав с минуту, спросила с надеждой в голосе: – А каким был мой отец, скажи? Ни ты, ни бабушка никогда не рассказывали о нём.
Они сидели в ресторане в центре города. Так повелось ещё со школьных времён Марьяны, Наталья предпочитала встречаться с дочерью где-нибудь в общественном месте, чаще в кафе или ресторане, чем в квартире у бабушки. Вот и сегодня они обедали вдвоём после того, как дочь попросила её приехать для разговора. Их столик был в дальнем тихом углу.
- Давай не будем о нём сегодня говорить, - отмахнулась Наталья. – Когда-нибудь я расскажу, но не сегодня.
Марьяна открыла было рот, чтобы возразить, как внимание её отвлекла вошедшая в зал пара. Высокая стройная светловолосая девушка в ярко-голубой кофточке и джинсах просто сияла нежной улыбкой и заглядывала восторженно и даже несколько откровенно подобострастно в глаза своему спутнику – мужчине лет сорока в тёмном деловом костюме, примерно с неё ростом, напыщенному и важному.
Радуга-Дождик! – с удивлением узнала девушку Марьяна. Удивительно, но выглядела она отнюдь не удручённой утратой «большой любви на все времена, которая может только присниться», как писала одна из местных газет, рассказывая о романе Оленева на стороне. Смотрелась довольно-таки счастливой. Особенно когда мужчина, перед тем как усадить её на стул, обнял и поцеловал в губы. Прямо-таки расцвела, хотя и до этого сияла вся довольством.
- Это кто? – поинтересовалась Наталья, проследив за изумлённым взглядом дочери, направленным на вновь пришедших в ресторан.
- Алёна, Радуга-Дождик! – механически ответила Марьяна, не отводя от странной парочки глаз. – Любимая женщина моего погибшего мужа! – добавила с едва заметной ехидцей, сделав акцент на «любимая».
Из того, как эти двое игриво и увлечённо беседовали, как нежно держались за руки, как заинтересованно сверкали взаимно глазами, можно сделать недвусмысленный вывод, что они друг к другу неровно дышат. Влюблены ли или не влюблены - конечно, знают только они. Но то, что испытывают симпатию, - это точно. А может, даже физически близки, поскольку он, не стесняясь, обнимает её, гладит плечи и кончиками пальцев дотрагивается то до губ, то до коротких кудрявых волос, падающих ей на лоб.
- Невероятно быстро она утешилась! – брезгливо скривила красивые пухлые губки Наталья. – И не похоже, что беременна. Так бы и сфотографировала её сейчас и послала в газету. Да, ладно, пусть сучка живёт, как хочет! А мы пойдём-ка отсюда, нечего нам на любовницу твоего бывшего пялиться и вспоминать его плохим словом, пусть покоится с миром!
Рассчитавшись с официантом, они быстренько покинули ресторан. А Радуга-Дождик, так и не заметив вдову своего потерянного любовника, осталась беззастенчиво нежиться в лучах внимания нового ухажёра.
Глава XI
На следующий день Ирина попросила Марьяну посидеть с Олежкой: нужно было оформить ему свидетельство о рождении, а мама её уже уехала домой, в посёлок. Девушка взяла малыша на руки и застыла в умилении: он такой крохотный и беззащитный - то бровки нахмурит, то одной половинкой рта внезапно улыбнётся. В сердце девушки от его загадочной улыбки что-то ухнуло и сжалось, как на высоких качелях, и невероятная нежность расплылась по всему телу. Великое это блаженство – общаться с такой крохой!
И вдруг поняла она, чего хочет от жизни, а именно: помогать таким вот маленьким человечкам расти здоровыми, умными и жизнерадостными. Вот, оказывается, почему Марьяна никак не могла покинуть медицину, её удерживало ещё не понятое ею самой желание – лечить вот таких малюток. Теперь же она знает, кем ей хочется быть. Отнюдь не хирургом, как написала в анкете на первом курсе, ориентируясь на Сергея Голубева, а детским врачом. И это уже её собственное решение.