Когда поведала о нём декану своего лечебного факультета, тот неожиданно поддержал Марьяну. Оказалось, как раз на педиатрическом появилось бюджетное место: одна из студенток заболела туберкулёзом, но хотя она и прошла курс лечения, всё же на данном факультете ей нельзя оставаться, ну а на лечебный может перейти.
- Вот и поменяетесь. Обе хорошо учитесь, думаю, легко сдадите академическую разницу, - сказал декан, - сегодня же напиши заявление.
На педиатрическом Марьяне сразу всё понравилось. Нашлась ей и подруга – Лера Безденежных, невысокая, худенькая, с умными глазками цвета молочного шоколада.
Лера сама к ней подошла перед первой лекцией.
- Пойдём, сядешь со мной на Надино место, - сказала она Марьяне, чуть приподняв одну бровь, словно удивлялась чему-то. – Надя – это моя подруга, она теперь вместо тебя будет на лечебном учиться. А ты, выходит, вместо неё. Я думаю, мы с тобой подружимся.
Так и получилось. Уже через несколько дней они с Лерой стали неразлучны в университете, правда, после занятий пути их, как и с Викой Беловой, расходились. Только с Лерой ей было проще и интереснее, потому что она никому не завидовала, не сплетничала, а если и рассказывала о других, то всегда по-доброму или с юмором. Новая подруга поделилась с нею конспектами, в ответ Оленева одолжила на время свои Наде, которая училась на её месте, на лечебном.
Марьяна с головой ушла в учёбу, со станции скорой помощи, как только закончился отпуск, уволилась, решила пока не подрабатывать: нужно сдать разницу в изученных предметах, да и токсикоз стал всё чаще донимать. В свободное время ездила к Людмиле, к которой переехала Ирина с сыном. Там они коллективно хлопотали вокруг Олежки.
Железнова тоже ушла со «скорой», решила, как только закроют больничный лист, вернуться в больницу, где раньше была главным врачом. Ей предложили место заведующей отделением.
Незваные ночные гости больше не появлялись: то ли полиция приняла меры, то ли вор отказался от своих задумок. В общем, Марьяну никто не беспокоил. Если, конечно, не считать постоянных звонков по сотовому Сергея Голубева. Куда только он ни приглашал её – в кино, театр, цирк, на прогулку, покататься на машине, которую отец подарил ему год назад. Девушка неизменно отказывалась.
Несколько раз она его видела у входа в университет, но, холодно кивнув на приветствие, проходила мимо, ни на миг не останавливаясь и напустив на лицо безразличие. Кстати, маска бесстрастной вежливости и равнодушия соответствовала её внутренним чувствам. Голубев не вызывал у неё теперь особого волнения, видно, первая любовь и вправду прошла.
Он больше не казался ей необыкновенным, от взгляда его голубых глаз не плавилось всё внутри и не захватывало дух. Наверное, для него, как и его отца, нет ничего святого, думала Марьяна, Сергей постоянно меняет девушек, легко их очаровывает и бросает безжалостно. Возможно, и у него где-то на стороне растёт ребёнок, которого он не желает признавать, чтобы не утруждать себя заботами и не расстраивать маму.
Однажды Марьяна столкнулась с ним на автобусной остановке, скорее всего, там парень поджидал именно её, поскольку ехать ему нужно совсем в другую сторону. После того как поздоровался, сел рядом с ней в маршрутку и всю дорогу молчал, и она не заводила разговора. На её остановке вышел и опять же молча пошёл рядом.
- Нам нужно поговорить, Марьяна, - сказал уже почти у самого дома. - Почему ты меня избегаешь и не хочешь со мной разговаривать?
- Но мы и раньше не разговаривали! – не в шутку удивилась девушка. – Мы всегда были чужими людьми. С чего бы это нам теперь вести друг с другом беседы по душам?
Голубев ни с того ни с сего протянул к её лицу ладонь и нежно провёл по щеке, потом приподнял подбородок и, серьёзно посмотрев ей в глаза, взволнованно прошептал:
- Я люблю тебя!
Марьяна резко отшатнулась и, сузив насмешливо глаза, вызывающе усмехнулась:
- Так тебе, Голубев, я и поверила! Опять, как два года назад, по чьей-то просьбе завлекаешь меня в свои сети? Можешь не стараться. Я уже не та наивная чернушка Паверман, краснеющая от твоего одного взгляда. Всё давно прошло. Теперь я Оленева. Не звони мне и не подходи, я не хочу с тобой общаться. И вообще я беременна! – Заметив в глазах парня смесь недоумения и испуга, дерзко добавила: - Да, от Оленева, моего мужа! Я больше ни с кем не была, можешь не сомневаться!
- А я и не сомневаюсь, – через какое-то время произнёс отрешённо ошарашенный Голубев, немного помолчал и спросил: – И какой срок?
- Третий месяц, - спокойно ответила Марьяна.
И хотела уже уйти домой, но парень удержал её, поймав за руку.