Мелексима смотрит на Бату серьезно, будто видит его насквозь, и хан ловит себя на мысли, что ему хочется спрятаться от этого хвойного взгляда, чтобы она не смогла залезть ему в душу, в сердце…
Батый пытается справиться с желанием схватить ее, прижать к себе, задушить в объятиях. Мелек заглядывает в глаза, улыбается уголком губ. Бату боится, что она догадывается, что с ним происходит. Пытаясь справиться с сердцем, мужчина дышит как можно ровнее. Не выдерживаю, свободной рукой Батый хватает ее за горло, упиваюсь тем, как в испуге распахиваются ее глаза. Пристально наблюдает за реакцией зрачков.
Батый прижимает Мелек к себе, так сильно, что слышно, как она тихонько ойкает, хватка немного ослабевает. Снова отстраняя ее, хан берет лицо в ладони, Мелек смотрит на него затуманенным взглядом. Он долго смотрю в черные бездны, прежде чем нырнуть в них с головой. Хан мысленно приказывает ей сопротивляться, оттолкнуть его, бежать, пока есть возможность. Но сам понимают, что уже не в силах ее отпустить. Бат-хан сокращает расстояние между их лицами и накрывает ее губы своими, проклиная себя за слабость и за то, что совсем потерял голову.
Она покорно и доверчиво приоткрывает губы, нежно отвечая на поцелуй. Остатки здравого смысла разлетаются на куски, когда мужчина ощущает ее легкий стон губами. Вжимает ее в себя. Моя… Моя…
Мелексима прижимается сильнее, совершенно не сопротивляясь. Сухие твёрдые губы оставляют жгучие поцелуи на покусанных девичьих губах, а сильные руки прижимают очаровательное создание еще ближе. Мелексима тонкие пальцы вплетает в черные, как смоль, волосы хана, ощущая, что происходящее, на самом деле, правильно.
Хан оказался не жестоким правителем, а просто мужчиной, которого полюбила девушка и который полюбил ее: не как наложницу, красивое развлечение, а как девушку, равную ему. Мелексима не ищет в себе сил дышать глубоко – дыхание давно сбито к чертям.
― Ты здесь Мелексима, ― произносит он вкрадчивым шепотом. ― И ты моя женщина. Станешь ею.
========== Глава 8. Женщина хана ==========
русская речь - курсив
― То есть он просто сказал, что ты его женщина? И все? Он опустил тебя?
Мелексима, судорожно метаясь от одного конца шатра Буяннавч в другой, кивнула, заламывая пальцы. Она мало понимала хана, а то, что произошло вчера вечером вообще было за гранью ее понимания. Чего она ожидала? Становление наложницы ― теперь уже не просто в насмешках, а и в положение. Однако после поцелуя хан пригласил ее отобедать с ним и после отпустил обратно.
Мелек не знала, что и подумать. Всю ночь она не могла заснуть, а утром, едва Буяннавч проснулась, тут же начала трещать об этом. Шаманку данное развитие событий удивило.
― И что теперь будешь делать? ― спросила женщина, с интересом глядя на девушку. Черноглазая посмотрела на Буяннавч.
― Повешусь.
― Мелек!
― Ладно-ладно, ― Мелек всплеснула руками и села напротив шаманки. К завтраку она так и не притронулась. Буяннавч неодобрительно глянула на подопечную, которая, кажется, уже выходила из-под ее опеки.
― Ты бы поела.
― Не хочу, ― Мелексима мотнула головой. Она скрестила ноги и внимательно стала смотреть на шаманку, словно надеясь, что та сможет сказать ей ответ. Однако у Буяннавч его не было.
В шатер робко впорхнула субтильная светловолосая девчушка лет пятнадцати. Возможно, ей было больше, однако выглядела она хоть и опрятно, но была через чур худой. Ее светлые кудрявые волосы были уложены в простую, но красивую прическу на затылке. Она скромно поклонилась.
― Госпожа Мелексима, ― произнесла она. Мелексима с Буяннавч переглянулись, и черноволосая кивнула, потому что этот запуганный ребенок вряд ли стала говорить без разрешения. ― Великий хан велел выделить вам отдельный шатер.
― Мне? ― переспросила Мелек, ощущая себя полной дурой. Буяннавч иронично усмехнулась. Верно, не все же девушке ютится на жесткой постели в ее шатре.
Шатры в Золотой Орде были двух типов: разборные и неразборные. Основу первых составляли решетчатые щиты стен (6–8 щитов и больше) и специально выгнутые тонкие прутья крыши, которые упирались в центральный деревянный круг, служивший дымовым отверстием. В зависимости от богатства и знатности владельца юрта покрывалась черным или белым войлоком, иногда украшенным яркими аппликациями. Средний диаметр такого жилища 5–6 м. Это было жилище бедных и средних слоев населения, оно быстро разбиралось и легко перевозилось на верблюде или лошади.
Неразборные шатры, как правило, принадлежали степной аристократии, так как для их снятия со специальной повозки и установки на выбранном месте требовались усилия многих слуг или рабов. Мелексима получила один из таких, и Буяннавч, которая направилась смотреть новый шатер вместе с черноглазой, с иронией отметила то, насколько тот был близок в шатру самого хана. Это было еще одним показателем его расположенности к Мелек.
Шатер был большой и да ― Мелексима была в восторге.
Дверной проем, завешенный или ковром, был обращен в южную сторону. Это не только позволяло хорошо освещать жилище большую часть дня солнечными лучами, но и использовать его как солнечные часы, отмечая время по свету из отверстия в крыше. Напротив двери у северной стены располагалось место и постель хозяйки, а рядом с ним обычно усаживались почетные гости. В таких шатрах, традиционно, справа от входа у восточной стены находилась женская половина, а напротив нее, у западной, — мужская. Но все это великолепие было отдано в пользование одной Мелек. В центре на земле находился из камней очаг, где на специальном железном треножнике устанавливался котел для варки пищи.
― Так же Великий хан распорядился отдать вам в усложнение несколько девушек, ― все таким же голосом сообщила девчушка. Мелек попыталась напрячь память, но имя девушки не вспомнилось ― возможно, черноглазая просто не общалась с ней до этого, либо элементарно забыла имя. Она мало волновалась жизнью остальных невольниц и их лица сливались для нее в одну пеструю массу.
Мелек потерла переносицу. Она не понимала такого подарка от Батыя, кроме того, ей вовсе не хотелось иметь служанок. Мелексима не была белоручкой, и порой выполнять какие-то домашние обязанности ей нравилось. Помогало отвлечься от грустных мыслей.
Но она еще раз посмотрела на робкую блондинку и спросила:
― Как тебя зовут?
― Алтантуяа, ― робко сказала девушка. Ее имя означало «золотой луч». Мелек решила, что оно ей подходит.
― Хорошо, тогда ты будешь в моих… служанках, ― последнее слово Мелексима тяжело выдохнула. Она все еще была против этой мысли, но было бы глупо разбрасывать щедростью Бату. Она, конечно, могла попросить его отказаться от этой затеи, но решила поддерживать видимость знатной женщины.
Мелек была куда проще в характере, чем здешние представительницы знати. Несмотря на суровые законы степи, женщины, по мнение Мелек, были излишни изнежены. Сама Мелексима хоть и была любимой внучкой и единственной радостью, воспитывалась в относительной строгости. Ганбаатар был против того, чтобы баловать внучку, поэтому девушка умела ездить верхом, разве что с оружием плохо обращалась ― этому ее научить не успели.
― Найди тогда Хостоврула и попроси найти мне кого-нибудь, ― сказала Мелек. ― Еще двух или трех девушек.
Алтантуяа судорожно кивнула, и выскользнула из шатра. Мелексима оглянула большое пространство, которое теперь принадлежало ей, и обошла шатер по кругу. Надо было приказать принести ее вещи, особенно те, которые она привезла из дома. Буяннавч, однако, уже об этом распорядилась и вещи были быстро перенесены в новую обитель девушки. Через пару часов в шатер зашли несколько девушка разного возраста, телосложения. Две из них были похожи как две капли воды ― красивые шатенки с прямыми волосами, прямоволосая высокая блондинка и среднего роста пухленькая брюнетка. Они встали в ряд, и следом за ним зашел Хостоврул.
― Мелексима, ― монгол кивнул в знак приветствии.