Пуля прилетела в невероятно красивую голову Антонио, когда тот прогуливался по улице, взяв под руку Тину.
В Куэрнаваке Фрида целыми днями сидела рядом с мужем и наблюдала за тем, как он работает, делилась мнением по поводу рисунков, выбранных цветов, сюжета, его почерка, его метафор. Она подкидывала дрова в незатухающий костер разговоров любопытных поклонников. Ни капельки не обижаясь на щебетание за спиной, Диего просил Фриду приходить снова, любовался тем, как внимательно она следит за палитрой, и подчинялся гневным приказам своей молодой супруги: «Ну, Диего, и как у тебя хватило ума сделать лошадь Сапаты белой?!» Диего постоянно взывал к жене и в итоге обрел человека своего полета. Она поднялась до его высот, Фрида стала для него ориентиром. Да и она сама без боли в душе писала полотна. Портреты и автопортреты. Лица. Она вспоминает отца, что всю жизнь фотографировал Мексику – почему-то в его объектив редко попадали человеческие лица. Он говорил, что не любит делать снимки людей, для него это значит бросить вызов Богу и приукрасить то, что Он создал уродливым. А она, Фрида, не боялась красоты уродства и плевать хотела, стал ли кто-то красивее на ее полотнах или нет. Зато от своего отца она унаследовала недоверие к расплывчатости.
По вечерам Фрида выходила из дома мистера Морроу, усаживалась на террасе и молча, неподвижно наслаждалась видом на два вулкана – Попокатепетль и Истаксиуатль, пока черная мантилья ночи не сжирала полностью их величественный контур, пока вулканы не отправлялись спать.
И вот Фрида впервые узнала, что беременна. Но прежде чем она успела прожить всю гамму чувств, вызванных этим вторжением, ей пришлось срочно сделать аборт: плод в матке был расположен неправильно, и это угрожало ее здоровью. После Аварии одни врачи говорили, что ребенка ей не выносить, другие убеждали в обратном. Но ведь говорили, что и на ноги она не встанет.
Настоящий покер.
Фрида сделала аборт. Вот и все. Ни с кем не разделяя своего тела, она снова каждый вечер смотрела, как на востоке Куэрнавака погружаются в сон вулканы. Как гласит одна ацтекская легенда, воин по имени Попокатепетль нежно любил красавицу Истаксиуатль, в ней горело такое же пламя страсти, но красавица, решив, что любимый оставил ее, умерла от горя, а виновниками на деле оказались родители: обманом они увели сына из города. Храбрый Попокатепетль вернулся, увидел бездыханное тело возлюбленной и испустил от отчаяния дух. И видимо, тронутые их чувствами боги покрыли тела влюбленных уютным снежным пальто и превратили их в горы.
Два вулкана, застывшие на пути к недосягаемой любви.
Фрида всегда любила легенды; кажется, что их нити, состоящие из волокон наивности, окутывают каменное сердце действительности. Как и лица с ее автопортретов.
Только они вернулись из Сан-Франциско в Койоакан, как Диего предложили устроить персональную выставку в Музее современного искусства Нью-Йорка, в городе они пробыли пять месяцев. Генри Форд, важная шишка d’el gran caca capitalismo[54], лично сделал сеньору Ривере выгодное предложение – создать назидательную настенную эпопею, воспевающую промышленность Детройта. Гринго не могут обойтись без гениального мексиканского pintor[55], приверженца коммунистических взглядов. How funny[56]. Хоть за Риверой и тянется шлейф скандалов (может, дело как раз в них?), его все равно пытаются получить.
Парочка в Детройте с апреля, Фрида понимает, что на встречу не явилась Ф.Луна – нет крови. Ф.Луной Фрида назвала месячные, ведь луна тоже приходит и уходит. Укол тревожного предчувствия. Снова беременна. Она далеко от дома. Ей не нужен этот ребенок, не сейчас, не в эту секунду, не здесь, тогда Фрида начинает думать. Будет ли ей больно? Случится ли внутри снова бардак? Разойдутся ли швы, нити которых вот-вот порвутся? Не опасна ли беременность, учитывая состояние Фриды? Через ее вагину уже проходил поручень. Диего некогда будет поддерживать жену – он все время работает. Заканчивает один заказ, приступает к следующему, пропадает на ужинах, организованных американскими кровососами, – неотъемлемая часть его ночей. Будет ли у него время на то, чтобы защитить ее, погладить живот и поцеловать в лоб, наскучит ли ему защищать ее, гладить живот и целовать в лоб? Фрида не уверена, хочет ли она этой новой жизни, что будет стоить ее собственной? Она желает предоставить карт-бланш кому-то другому. Переживаниями она делится с Диего.