Ближе к вечеру Фрида и Кристина направляются в Ксочимилько, сестры берут с собой двух детей: Тонио и Изольду. Длинные забеги стали священным ритуалом. В корзинку они сложили глиняную посуду, mole из индейки, крепкий pulque, сироп агавы и тортильи, пожаренные утром. Едут на машине Диего, за рулем Кристи, они исследуют рынки окраин, а потом, как радостное сердце подаст знак, тормозят и устраивают пикник. Фриде так нужны цветы, плеск воды, фасолевые поля. Она собирает букеты, выкапывает маленькие кактусы, чтобы потом посадить их в саду синего дома, набирает целые сумки камней и палок красивой формы. Иногда раздает монетки беднякам. С собой она взяла сборник Уолта Уитмена, зачитывает детям отрывки, пока они катаются на лодке среди цветов и плавучих садов: «Так посмотри на себя, на выражение лица своего; посмотри на людей, на предметы, на зверей, на деревья и бегущие реки, на скалы и побережья»[102]. Со всех возможных прилавков Фрида безостановочно скупает племянникам целые возы безделушек и сладостей, их удовольствие ничем не ограничено, только завершением этого дня. В нежную отместку два малыша облепляют любимую, очаровательную тетю, разодетую в невероятные платья, для них она одновременно и жрица, и принцесса ацтеков.
Вернувшись к Диего, Фрида вернулась к юбкам из Теуантепека, к блузкам из Оахаки. Ее волосы отросли.
Она снова любит сестру пуще прежнего, нуждается в ней, они вновь превратились в заядлых подружек, близняшек, в два спасательных круга, помогающих удержаться от того, что Фрида называет лирическими порывами. Душевными переживаниями. А когда на поверхность снова всплывают острые сюжеты, они заговорщически посмеиваются над этим, соревнуясь в черном юморе, обе любовницы – жертвы одного и того же мужчины, при этом каждая в глубине своей одинокой души таит мгновения, недоступные смеху, грудь разрывается, выпуская наружу боль искупления.
Фрида рассказывает Кристи о полотне, которое заканчивает. На картине изображена семья, работа чем-то похожа на генеалогическое дерево. В патио синего дома, что распростерся у голых ног, стоит серьезная девочка Фрида невероятно большого размера, в руке она держит ленту, края которой оплетают портреты предков. Ее мать Матильда одета в белое свадебное платье, при виде которого Фрида когда-то фыркнула, одну руку она положила отцу Гильермо на плечи. От свадебного платья тянется пуповина, через него питается кроха Фрида, которой еще стоит появиться на свет, а сверху – бабушки и дедушки: справа, там, где море, родители отца из Европы; слева, где земля, родители матери из Мексики.
– На картине только ты. А как же мы, сестры, еще пять дочерей? – смеясь, замечает Кристи.
– Да, в это мгновение существую лишь я.
– Между землей и морем, значит, ты – центр этого мира?
Утренние часы выделены для Диего. Вместе они завтракают, у мексиканцев для завтраков есть специальная комната, desayunador, основополагающий ритуал. Дом – это словно еще один человек, населяющий его. Чета обсуждает планы на день, каждый открывает конверт, читает письмо вслух. Касания Фриде важны как никогда, словно дьявольски ласкающаяся кошечка, она садится к Диего на колени, страстно целует его и в перерыве между двумя кружками кофе прижимается к нему, словно приставучая верная собачка, которая безумно боится быть брошенной. Чтобы отогнать колдовство, она постоянно трогает своего мужа, словно приносящего удачу идола. Потом Диего возвращается к работе в мастерской или едет заканчивать заказные фрески. А иногда он отправляется на прогулку в сопровождении весьма притягательных дам. По мнению Фриды, люди меняются, да еще как. Мы постоянно меняемся, проходим через чередующиеся слои падений и взлетов, и частицы этих слоев оседают в нас. И это не совсем так. Кто-то не меняется. Не видя в этом смысла, такие люди продолжают жить со своей правдой А жизнь, задумавшись, разглядывает себя в зеркале повседневности – так бы написал любимый поэт Фриды Веларде.
Фрида сбегает. Если предупредили заранее, то о каком предательстве может идти речь? Она тоже позволяет себе любовные похождения. Для равновесия, говорит она. Иногда можно чуточку наврать – так ведь? Рядом с кинотеатром «Метрополитен» живет ее сестра Луиза, для тайных встреч она выделила Фриде комнату. Сестра держит язык за зубами: любвеобилие Фриды забавляет Диего, но вот при одной только мысли о мужских завоеваниях el maestro выходит из себя.
Впав в ярость, великий художник тут же достанет пистолет и начнет угрожать сопернику.