– И сначала все было понятно. Привычно, – продолжала она. – Уроки проходили в повседневном ключе, а мы разучивали новые предметы. Но потом…
Она разом притихла. Даже слегка всхлипнула. Или мне показалось?
– Что потом? – осторожно переспросил я ее.
– Ты ведь знаешь… – она начала как будто издалека. – Знаешь, что сейчас принято заниматься с репетиторами?
Я сказал, что знаю.
Эта зараза началась еще с первой волны ЕГЭ, сквозь жернова которой я осторожно пролезал. Тогда разом активизировались многие умные учителя, почуяв невиданную доселе денежную наживу. Я вспомнил, как некоторые из них, отличавшиеся бесчувственным, бессовестным характером, специальным образом давали меньше толковых объяснений на своем уроке, перенося свои бесценные знания на репетиторское поприще. Эдакий своеобразный учебный «донат» – хочешь знать? Тогда плати.
Но тогда подобных людей попадалось немного, да и они особо не высовывались – старая гвардия добросовестных учителей еще давала о себе знать. С тех пор, конечно, многое могло поменяться, но… постойте… неужели?..
– Сейчас нас уже практически не учат в школах, Вадим, – бесцветным голосом начала излагать правду честная и добродушная девочка.
Теперь факты и признания лились из ее сознания ровным неиссякаемым ручьем. Стыд за собственное шаткое положение постепенно рассеивался, растворялся в океане мучительной депрессивной безнадеги.
– Учителей, которые еще хотели нам что-то рассказать о своем предмете, потихоньку выжили, выдавили. Помнишь…? – она назвала знакомое мне имя.
– Помню, – подтвердил я грустным голосом.
Она называла и другие имена, фамилии, отчества. Называла так, словно это был лишь неуловимый след на потертых страницах Истории.
– Мы начали приходить на уроки, не понимая, зачем мы туда ходим. Иногда доходило даже до такого, что учитель не приходил вовсе. Иногда… – она всхлипнула, теперь уже взаправду. – Приходил. Но невменяемый. Пьяный. В абсолютно бессознательном состоянии.
Я аккуратно и будто ненароком оглянулся вокруг. Я точно еще нахожусь в одном из самых известных и почитаемых ранее наукоградов страны? Это действительно наша текущая реальность?
– Но не все же учителя… такие? – я не мог найти подходящих слов.
Я был донельзя потрясен.
Она слегка качнула головой.
– Не все. Но теперь уже многие. Кто-то еще пытается нас научить действительно важным, интересным вещам, но их крайне… недолюбливают. Все. И ученики тоже.
Я нахмурил брови от удивления.
– Ученики? – недоумевающе переспросил я.
– Да, – она печально кивнула. – Немногим нравится тот факт, что в школе нужно учиться. Они привыкли бездельничать на уроках, разговаривая о жизни с учителями или просто сплетничая друг с другом. Они отмахиваются от школьной учебы под тем предлогом, что все равно то же самое им нужно будет проходить с репетиторами. А некоторые и вовсе перестают ходить на занятия, считая это бессмысленным…
Я промолчал. Не знал, что на это ответить. Ситуация с образованием полностью обескуражила меня, опустошила внутренне.
– Вадим… ты можешь сказать мне… – теперь она уже явственно и громко всхлипывала. – Какое меня ждет будущее?
Я заметил, что в ее огромных прекрасных глазах стоят слезы. И эти глаза смотрели на меня, ожидая хоть какого-то ответа.
А с ним я немного замялся.
– Будущее… – я нервно провел рукой по волосам. – Может, еще рано…
– Но я не понимаю, Вадим. Ничего не понимаю, – ее слезы медленно и неумолимо падали на дерево лавки, стекая по ее милым раскрасневшимся щекам. – Что мне делать? Учителя на уроках говорили всякое… о стране, о ситуации в мире… о жизни… даже те, которые еще хоть чему-то нас хотели научить, иногда срывались. Жаловались. Давали нам неутешительные прогнозы. А я пыталась все это понять, осознать, переварить в себе.
Я пристыженно смотрел на плачущего рядом ребенка, осознавая себя частью большого и крайне несправедливого взрослого мира, который оставлял все больше и больше детей на произвол судьбы. Заставлял их задумываться в раннем возрасте о тех вещах, о которых дети не должны думать. Ведь они дети. Они должны постигать новое, познавать, творить. А уже потом, с накопленными знаниями и переживаниями, страдать, стараясь сделать окружающий мир хоть чуточку лучше.
– Я задавала вопросы учителям, – тихонько говорила она. – Но они отворачивались. Я спрашивала у своих друзей. Но они ничего не знают либо не хотят знать. Они просто… просто приглашали меня выпить, забыть обо всем. Выпить в компании, в квартире, а дальше уже само все образуется…