Я аж вздрогнул, когда рядом кто-то сел. Ривальд!
— Ты что подкрадываешься, — накинулся я на него.
— А ничего, — он разлил нам по местной бурде. Выпили. Молча. Не чокаясь. Я искоса наблюдал за Ривом. Он не сводил глаз с танцующей пары и с каждой минутой мрачнел. Что сейчас будет! Ой, я опустил глаза, когда парень так некстати прижал ее к себе, но Рив спокойно откинулся на спинку стула.
— Хорошо танцуют.
— Угу-гу, — согласился я.
— Пойду, поздравлю, — решил он.
— Может, не стоит? — вырвалось у меня. Больно уж он как-то особо выделил «поздравлю». Зря сказал. Рив покосился на меня, как будто я что-то знал, а ему не сказал. Музыка кончилась. Ой-е-ей. Рив поднялся. В полной тишине подошел к Эмме. Слегка приобнял, чмокнул в щечку.
— Поздравляю! Будь счастлива, — он произнес это, как будто прощался навсегда.
— Спасибо, — ее голос звучал несколько растерянно.
— Ты уж извини, но я пойду. Меня Ректор к себе вызвал, — не дожидаясь ответа, Рив и правда вышел.
Ох-хо-хо. Готов спорить, Ректор тут вообще не причем. Похоже, Эмма решила также. Даже мне было видно как в глазах, еще пару минут сверкающих радостью, появились слезы. Она выскочила следом. Что-то мне подсказывает, бурю не миновать. Я захватил недопитую бутыль, поплелся следом.
На улице уже прилично стемнело. Не видно ни зги. Тропинка перед глазами шаталась. То оказывалась справа, то слева. И какому магу земли делать было нечего? Прямо ходить по ней невозможно. Тут впереди я заслышал голоса.
— Да? Значит, во всем виноват я? — это Рив.
— Я этого не говорила. Ты это сказал сам. И почему я должна оправдываться? Танцую, с кем хочу.
— Вот и танцуй!
— И ты катись к своему ненаглядному «Ректору»! — выкрикнула Эмма и пронеслась мимо меня, кажется, даже не заметив.
Я несколько помялся, давая возможность Риву перевести дыхания. Вот теперь можно и выйти.
— Рив, — позвал я его.
— Чего приперся? — встретил он меня с распростертыми объятиями.
— Поговорить, — предложил я робко.
— Не хочу ни с кем говорить.
Ривальд сидел под деревом. Вокруг него трава несколько опалилась. Говоря попросту, превратилась в пепел, но все же он уже успокоился.
— Выпьем?
— Давай, — согласился он, и я сел рядом. Мы пили из горлышка, занюхивая свежими листьями, сорванными тут же с дерева.
— Все они одинаковые — разоткровенничался Ривальд, когда бутыль ополовинилась.
— Это точно, — поддержал я его.
— Только бы хвостом махать!
— И не говори.
— Не женюсь никогда!
— Да ну их всех.
Мы выпили.
— Представляешь, она меня обвиняет, что я во всем виноват, не пришел на день рождения. А я не мог! Эта темная, ну ни в какую не хотела уходить из библиотеки. Читала какой-то роман о рыцаре и некроманте. Ну не мог я уйти, ну вдруг бы она на какого-нибудь языкастого опять нарвалась? Меня же Ректор потом…
— Зря. Надо было ее там бросить и уйти к Эмме. Языкастый тут только я. Давай еще?
— Все к лучшему. Когда бы я еще узнал, что Эмма такая!
— А может, тебе только показалось? Ну, танцуют…
— Да про них там вся таверна гудела!
— А, ну тогда, да. Еще?
— Еще! За нас!
— За нас!
Выпили.
— Сволочи они.
— Сволочи. За сволочей?
— Угу.
В бутылке плескалось чуть на донышке, когда Рив махнул мне, мол пойду, спасибо большое, но хочется побыть в одиночестве. Я не спорил и остатки уже допивал один.
Что было дальше, честно, не знаю. Обнаружил я себя, стоящим, облокотившись на другое дерево. В руке сжимал пустую бутылку. Голова болела. Стояла глубокая ночь.
— О-о-о, — простонал я, пытаясь сообразить что-то вразумительное или хотя бы вспомнить недавнее прошлое. Помню, пили с Ривом. Говорили, кажется, о дамах. Тут по спине пошли мурашки. Я так испугался, что, кажется, даже несколько протрезвел. Я стоял у стен общежития, притом женского. Я облизнул вмиг пересохшие губы. Будем считать, что приходил я к Роксане. Несколько ошибся стороной здания, ну ничего, с пьяными и не такое бывает. Я поднял глаза. Стоял я прямо под окнами той самой темной. На последнем этаже светилось только одно окно, под которым я и стоял. На закрытых шторах четко вырисовывался силуэт Тины. Она, наверное, сидела рядом с окном и что-то читала.