Окно с треском открылось и Алекс вздрогнул, увидев, что на столе лежит толстая черная книга. Кожаный переплет с золотым тиснением и красной пентаграммой, заключенной в круг. Стоило Думу чуть приглядеться, как он увидел десятки, даже сотни символов на известных и неизвестных ему языках.
Юноша, словно кукла на ниточках, подошел к книге и коснулся пальцем уголка. Он листал желтые страницы, исписанные черными и красными чернилами. И чем глубже он погружался в текст книги, тем сильнее его тошнило. Здесь было описано и нарисовано такое, о чем не могли подумать самые извращенные умы масс — медиа.
Не выдержав, Алекс согнулся в рвотном позыве…
Вырвало Дума в заранее поставленный металлический таз. Тот находился аккурат рядом с диваном, на котором лежал юноша. Первым, что заметил Думский — он был голым. Причем — абсолютно. Неизвестные похитители, накрыв его рваным покрывалом, умыкнули даже семейники. Благо, кроме этого они ничего не забрали.
Никаких шрамов от непрошенных операций по удалению органов обнаружено не было. Разве что над сердцем теперь красовалась та же пентаграмма, какую Алекс видел во сне…
Задумавшись, парень ущипнул себя и вскрикнул от боли.
— Чего орешь? — прозвучало с лестницы.
В гостиную спустилась та самая девушка, с которой Алекс имел несчастье познакомиться. Если таким словом можно назвать абсурдный прыжок с многокилометровой высоты. Дум даже не хотел вспоминать, каким образом они вообще оказались среди облаков. И так голова пухла от самых идиотских догадок. Хотя вряд ли, конечно, Массад или Ми-6 обзавелись телепортационным оружием.
— Больно, вот и ору.
— Мужчины, — фыркнула феминистка и, перепыргнув перила, плюхнулась в кресло рядом с камином.
Вообще гостинная была ничего так — хромированный стеклянный столик, три кресла, длинный диван, где и спал Алекс, настоящий камин и пара ворсистых ковров.
— Где я? — спросил Дум, машинально натягивая одеяло.
— В безопасности, — леди все еще кривилась так, будто ей в глаз лимонным соком брызнули.
— Относительной, — добавили с кухни.
Открылась дверь и на сцене появилось новое лицо. Им оказался мужчина неопределенного возраста, одетый в смешной розовый фартук. Он нес на подносе несколько тарелок с мясными закусками. Поставив снедь на стол, неизвестный уселся на соседнее кресло и скрестил руки на груди. Под фартуком он носил странную коричневую рубашку, а вместе с кожаными штанами и высокими сапогами, создавалось впечатление, будто Алекс попал в Техасс.
Прямо перед ним сидел самый настоящий ковбой. Угловатое лицо, высокие скулы, прямой нос и острый взгляд серых глаз.
— Локсли, — представился хозяин дома. — Совсем как известного персонажа. И, прошу простить мои манеры, но в этом доме не нашлось другой еды.
— В этом доме? — переспросил Дум.
— Да, — кивнул мистер Локсли. — мне, к сожалению, пришлось позаимствовать его на время у весьма добропорядочной семьи. И, дабы не пугать вас еще больше, спешу сообщить — с ними все в порядке. В данный момент, — мужчина посмотрел на потолок и тонко улыбнулся. — они мирно сопят у себя в комнатах.
Алекс всегда гордился тем, что может понять любой говор выученного им языка. Но на этот раз ему приходилось напрягаться, чтобы разобрать, что говорит ему странный ковбой. Складывалось такое впечатление, что в "современной" обертке сидел какой‑нибудь южанин времен салемской охоты на ведьм.
— Я все еще ничего не понимаю.
— Не удивительно, — прошипела леди и в который раз добавила. — Мужчины.
— Не обращай внимание на Джин, — помахал рукой Локсли. — у неё весьма сложные отношение с нашим полом. Темная история, на которую катастрофически не хватает времени.
Алекс перевел взгляд с Локсли на феминистку и, завернувшись в одеяло, принялся беспардонно забивать рот мясными рулетиками. Есть ему хотелось так, будто последний раз он ел лет десять назад, а все оставшееся время питался школьными обедами или вовсе солнечной энергией. И что из перечисленного питательнее, вряд ли выяснят даже британские ученые.
— Итак, раз уж вы знаете наши имена, было бы неплохо узнать и ваше.
Алекс сглотнул и закашлялся. Локсли, все с тем же невозмутимым видом, взмахом руки левитировал графин с водой.
— Александр Думский, — представился парень.
— Поляк?
— Русский.
— Надо же, — удивился ковбой. — а акцента почти не слышно.