Эван тихо спросил её – вокруг толпа, жадно ловящая каждое неосторожное слово и каждый запретный жест:
– Виктория, что-то случилось? Ты плохо себя чувствуешь?
Вик потерла разболевшийся висок:
– Нет, Эван, все хорошо. Я способна помочь тут… – она как мушка вязла в словах, положенных мужчинам, а не нерам. – Во всяком случае, я думаю, что могу. Я хотя бы попробую… – уже неуверенно закончила она. Сейчас перед толпой зевак ей было стыдно – женщины таким не занимаются. Даже в Олфинбурге было легче выполнять свой долг – там она знала, что толпа перед ней состоит из преступников, а тут на неё глазели степенные, законопослушные горожане. Горожане, знавшие, что она никто, что она выскочка из опального рода…
Эван участливо заглянул ей в глаза:
– Вик, ты уверена?
Она растерянно огляделась – она настолько погрузилась в свои мыслим, что не заметила, как ушел Одли, как куда-то удалился Гилл…
– Я… Небеса, я…
Эван рукой в тонкой лайковой перчатке прикоснулся к её пальцам, чуть сжал их в жесте поддержки – больше никак нельзя проявлять свои чувства:
– Вик? Скоро прибудут солдаты – тут будет хватать рук, если что. Дополнительная помощь не требуется, а ты выглядишь… – он неуверенно, старательно тихо сказал: – приболевшей.
Вик собралась с мыслями – в чем-то Эван прав. Пусть она ехала, чтобы помочь, нельзя отрицать того, что она сейчас плохо себя чувствует. Наверное, сказывались вчерашнее ранение и вмешательство Марка. Вся эта слабость и муть в голове…
– Хорошо, Эван, я не буду пытаться помочь – ты прав, это не для меня, это не для женщин. Я лишь хотела сказать, что Брендон привез записки Марка. Вдобавок я сама кое-что вспомнила. Так вот, жену нера Аранды зовут Авазолла. Зола. Что-то, связанное с огнем. Помнишь ориентировку Сыскного?
Эван кивнул:
– Да, Одли уже посыпал голову пеплом и сам себя отправил во внеочередное ночное дежурство. Зола Аранда – парни узнали это вчера. Правда, допросить неру Золу пока невозможно – она уехала вместе с мужем в Арис. А нера Абени Аранда сегодня утром отказалась разговаривать с полицией без присутствия брата…
Мир вокруг Вики на один удар сердца померк. Стало темно, стыло и глухо, словно обложили ватой. Она думала, что одна из детективов. Она думала, что может быть незаменимой, что может быть полезной! Что может помочь с расследованием. Что её уважают, что к её мнению прислушиваются, а на деле… На деле оказалось, что её не считают нужным извещать о новых фактах в расследовании. Поиски идут хорошо и без неё. На следы чернокнижника выйдут и без её помощи, ведь все равно она не привыкла работать в команде. Она одиночка, причем ненужная одиночка… К горлу подкатила тошнота. Сердце громко билось где-то в горле. Она никто. Наверное, и брат, и Кирк, и Одли, и все парни в отделе правы – она не нужна для расследования. Она… Её место дома. Она же обещала Полин стать старшей сестрой, а вместо этого продолжает глупую гонку за ненужным ей местом детектива – это же чисто мужская работа… Ей правильно указали её место. И лера Клер, и парни, даже само расследование…
– Вики…? – откуда-то издалека долетал обеспокоенный голос Эвана.
Вик заставила себя улыбнуться – всего полчаса прошло, а сколько нового она о себе поняла и узнала…
– Я домой, Эван. Слишком плохо себя чувствую. Ты не задерживайся, хорошо? Возвращайся домой быстрее – я буду ждать.
Она, чуть пошатываясь, пошла прочь через толпу. Домой. Сейчас поймает паромобиль и поедет домой. Надо думать, как жить дальше. Надо искать себя, чтобы не быть бесполезной, как она сейчас.
***
Наемный паромобиль, тот же самый, в котором Вик с лерой Клер добиралась сюда, медленно пробирался через расступающуюся толпу. Попробуй не отступи, когда на тебя прет несколько тонн железа. Вик до последнего оборачивалась на недоуменно замершего Эвана – к нему подошел Одли и что-то спешно докладывал, а Эван продолжал взглядом провожать паромобиль, увозивший Вик, пока толпа не скрыла его. Казалось, здесь собралась почти вся Аквилита, жадная до редких в это время года зрелищ. Из-за поездов, отданных под нужды армии, сюда перестали завозить новые ленты для синематографа, отказались от гастролей театры и даже бродящие цирки убрались прочь от возможной линии фронта.
В салоне паромобиля было тепло. Вик быстро согрелась, скидывая холод и с оцепеневшего разума.
Вдох-выдох. Просто дышать, прогоняя тошноту и слабость. Вдох-выдох, приводя в порядок собственные мысли. Вдох-выдох, она не никто. Вдох-выдох, это просто лера Клер – настоящая лера, так неудачно попавшаяся на пути сегодня.
Мимо проплывали сбросившие листву деревья, закрытые кафе, заколоченные витрины магазинов и спешащие к провалу зеваки, кутавшиеся в пальто и прячущие длинные, как у гусынь, шеи в шарфах. И где-то тут ОН. Только как его найти в такой толпе…
Уже почти своим голосом – твердым и лишенным сомнений, Вик приказала шоферу:
– Сверните на Ореховую улицу и там припаркуйтесь.
Шофер через зеркало заднего вида бросил на неё озадаченный вид:
– Нера? Вы же сказали…
Она оборвала его, хоть и понимала, что это невежливо:
– Я помню, что я сказала. Сверните на Орехову и припаркуйтесь там. Я выйду – вам заплачено с лихвой. – Она достала из сумочки блокнот с карандашом и принялась быстро писать.
Шофер остановился в середине Ореховой, у дома, разделенного аркой для прохода во дворы – то, что надо! – и твердо сказал:
– Нера, я вас дождусь.
Вик кивнула, спешно выходя из паромобиля:
– Я постараюсь быстро. – Впрочем, в то, что он её дождется, она не верила. Где-то все равно металась глупая мысль, что она никто. Лера Клер своим поведением постаралась! Понять бы еще, где на Вик напал эмпат – тут или еще у дома? Если тут, то кто еще мог оказаться под его воздействием? Эван? Одли, Брок или неудачно Блек? А ведь с ним должна спуститься в катакомбы лера Клер. В висках загрохотали молоточки приближающейся боли. Вторя им стучали каблуки ботинок Вик – она быстрым, неположенным нерам шагом направлялась обратно к провалу. Через двор, через узкий проулок между домами – хорошо, что Себ успел показать тут все проходы и тупики, – снова через дворы. Она остановилась в арке, ведущей к исчезнувшей Весенней улице, упираясь в толпу – даже сюда добрались зеваки. Впрочем… Кто-то из констеблей уже заставил их помогать – выстроившись в цепь часть горожан помогала оттаскивать в сторону строительный мусор, мешавший разбору завалов.
– Лера! – кто-то рявкнул на Вик со спины. – Уйдите отсюда, вы мешаете!
Вик обернулась на крик, и констебль из Сыскного – это выдавали серебряные пятиконечные звезды на воротнике пропыленного мундира, – тут же поправился, меняя тон:
– Нера Ренар… Вы ищите комиссара? – Вик внимательно оглядела его: высокий, нескладный парень-блондин лет двадцати, если не меньше – она совершенно точно никогда до этого с ним не сталкивалась. А он её знал. Отголоски эмпатического воздействия напомнили, противным холодком пробежавшись по спине – он её знал всего лишь как жену комиссара!
– Констебль Ренар, – поправила полицейского Вик, заставляя его краснеть – на светлой коже проступили неприятные алые пятна, как у лихорадящего больного. – Мне нужно передать записку комиссару.