Грег осторожно взял её руки в свои. Каску с котятами он пристроил на выступ в стене:
– Кажется, я догадываюсь, Клер, что было дальше. Как с лерой Августиной и билетами на её купание сто лет назад в Олфинбурге?
Клер судорожно рассмеялась, тут же оказавшись прижатой к чужой, пропахшей почему-то храмовыми пряностями груди:
– Что вы, Грег. Прогресс не стоит на месте. Тем более в Вернии. Куда там леру Бертраму, продававшему друзьям место у окошка купальни своей жены-красавицы… Джеймс записал нашу ночь на фиксатор. Визуалофиксатор.
Грег её поправил:
– Таких не существует. Фиксаторы способны записывать непрерывно звук или делать всего лишь снимок.
Почему-то в его объятьях было тепло и уютно, и Джеймса вспоминать не хотелось:
– У вас, Грег. У нас в Вернии есть фиксаторы, которые записывают почти как в синематографе. Качество так себе, но догадаться о происходящем можно… Кажется, я сейчас разболтала государственную тайну…
– Я сохраню её, слово чести. Клер… Если не хотите, дальше можете не продолжать. Я примерно догадываюсь, что было дальше.
Она потерла носом о мягкую шерсть мундира, чуть не чихая от скопившейся на ней пыли:
– … А дальше был скандал. Шума было много: всплыли не только мои записи – еще пара лейтенантов хотела сорвать банк. Выбор у меня был небольшой: петля или монастырь. Умирать телом или душой я не хотела. Оба варианта меня не устраивали, в отличие от двух других девушек. Пришлось вмешаться королю – так я попала в Аквилиту. Сейчас я уже понимаю, что про Мюрая и потенцозем на момент скандала было известно. Тогда же предложение короля было чудом для меня. Чудом избежать смерти.
– Вас разыграли в темную.
Она фыркнула Грегу в грудь:
– Я хотя бы не пострадала просто так, в отличие от двух других лер. Взамен я получила новую жизнь, деньги и новый титул – без земли, но мне она и не нужна.
– А ваш жених? Он…
– Мертв. Граф де ла Тьерн, отец Джеймса, возненавидел меня – официально Джеймс погиб в бою. Только рана характерная – под подбородком…
– …с размозженным затылком. Как при самоубийстве.
– Именно. – подтвердила Клер.
– Вот же чудовище! И граф, и виконт! Готов на что угодно спорить: граф же на вас возложил всю вину. Как же, если невеста не устояла – всегда виновата она, а не женишок, который не удержал в шта… – он осекся. – Простите, опять забылся.
Клер дернула плечом, стараясь не расплакаться – она не впервые рассказала о случившемся, но впервые её поняли, и кто – мужчина!
– Вы не могли бы… – сбивчиво начала она, но Грег сильнее прижал её к себе:
– Простите, я вас сейчас не отпущу – вам нужно утешение, нельзя носить в себе такое…
– Тогда я расплачусь, – честно сказала Клер. – лучше расскажите о себе. Вы обещали.
– О себе… – его руки чуть расслабились. – Инквизитор сказал, что я действовал под принуждением какого-то зелья, но что-то в это слабо верится. Я потерял контроль над собой на допросах. Я избивал людей…
– Я знаю, что такие методы допроса до сих пор законны. – старательно спокойно сказала Клер. Пытки – это её личный сигнальный маячок, то, что она считала недопустимым для себя и окружающих.
Грег подтвердил:
– Законны. Но отвратительны, особенно когда пелена ярости застит глаза, и ты становишься чудовищем, а не профессионалом. Я был чудовищем. Хуже того… Мне это нравилось. Еще хуже. Главный пострадавший – Мюрай. И самое отвратительное, не успей вы скрыться до обвала, я бы… Я… – ему не хватило смелости закончить, впрочем, Клер прекрасно его поняла:
– Я знала, что могу попасться. Я знала, что меня ждет в таком случае. Так что ничего страшного вы для меня не сказали. И Брок знал. Все знали.
– Клер…
Она отстранилась:
– Вы первый, кто понял меня. А я понимаю вас. Случившееся отвратительно, но если инквизитор сказал про зелье, то значит, там в подвале были не совсем вы.
– А если он солгал? – упрямо возразил Грег.
– Инквизитор? – Клер растерялась от такого. – Разве они умеют лгать?
Грег отпустил задумчивую, уже успокоившуюся женщину из своих объятий:
– Даже если не лжет… Я в любой момент снова могу стать чудовищем – я не могу не пить, и я не знаю, кто подливал мне зелье.
Клер сказала очевидное:
– Значит, надо искать.
Грег кивнул:
– Надо… Как жаль, что в вашей истории я везде опоздал.
Клер не удержалась от злой шутки – она вырвалась раньше, чем женщина подумала:
– Даже о том, что не успели задержать?
– О нет, это единственное, за что я бесконечно благодарен Мюраю. С вами я не успел.
Она взяла Грега за руку – когда ты мальчишка, многое можно, в отличие если ты лера:
– А, может, и жаль. Если бы я оказалась у вас на допросе, вы бы остановились. Вы же настоящий офицер, а не как Джеймс. Вы бы не тронули женщину. И тайна зелья вылезла бы раньше.
Он качнул головой:
– И все равно, хорошо, что вам удалось бежать. Может, сменим тему? Она стала немного натужной…
– Давайте, Грег. – согласилась Клер. Она узнала главное – тут в катакомбах Грег, чтобы ни говорил о себе, не опасен.
– Так… – он задумчиво посмотрел в свод пещеры: – Что вы думаете о книге Генри «О клерках и капусте»?
– Думаю, её стоит почитать… – уклончиво сказала Клер – ей было стыдно признаваться, что три года она провела не читая.
– Я могу вам её подарить? – неожиданно просил Грег, пугая Клер. Она заставила сердце успокоиться – это не могло быть тем, чем казалось. Только все равно не удержалась и уточнила:
– Грег, это ухаживание?
– Почему бы и нет? – с невероятной серьезностью сказал Грег.
Клер удивленно приподняла брови:
– После того, что я вам рассказала о себе?
– А что вы такого сказали, что мешает мужчинам ухаживать за красивой девушкой?
– То, что я не девушка и не вдова. Я даже с нерой Ренар боялась заговаривать, чтобы не нарваться на отповедь. Меня не пустят ни в один приличный дом. Даже к нерам в дома я не рискую заходить, чтобы не узнать о себе много… Хорошего. Вы, правда, считаете, что стоит ухаживать за такой лерой? Учтите, я не из тех, кто бежит по первому зову. Вам не обломится, как говорят в порту. Пусть я пала, пусть я изгой в обществе, но я…
– …храбрая, гордая, сильная, уверенная, невероятная, красивая, восхитительная лера. Жаль, что мне, как вы сказали, не обломится даже если я сделаю вам предложение… Так я не могу вам подарить книгу?
– Нет, – резко сказала Клер. – Давайте лучше помолчим. Я уезжаю сегодня днем. Навсегда.
Грег отрицательно качнул головой:
– Вы не сможете уехать.
Дуло потенцитового револьвера уверенно смотрело ему в лицо:
– Только попробуйте мне помешать, Блек! Я не шучу.
Он вздохнул:
– Ошибка, Клер. Я имел в виду, что тоннель закрыт – железнодорожное сообщение временно невозможно. Только это…
Клер дрожащими руками откинула в сторону барабан, проверяя, чтобы камора револьвера была пуста – иногда револьверы сами стреляли. Убедившись, что пули нет, она вернула барабан на место, поставила револьвер на предохранитель и убрала его обратно в карман:
– Простите, это все темнота и тишина. Она и меня сводит с ума.
Грег деликатно спросил:
– Можно просьбу?
– Попробуйте. – честно сказала Клер. Она не была уверена, что захочет её выполнять.
– Не бегите дальше. Вы в Аквилите три года. Тут ваши друзья, тут ваши приятели. Тут знакомые, даже простая подавальщица в забегаловке знает вас. Стоит ли бежать отсюда, лера Элизабет Агнес Клер де Бернье?
– Можно я не буду отвечать на этот вопрос?
– Это не допрос. Да и на допросе у вас есть право не отвечать. Пойдемте дальше – у нас еще куча работы, Элизабет. Красивое имя...
Глава 50 Причины говорливости Клер
Ночь вошла в свои права. Подморозило. Ветер с гор принес холод, превращая лужи в лед и в иней одевая деревья и кусты. Зимой в Аквилите всегда так – периоды сырости и дождей внезапно сменяются морозами и обильными снегопадами. А пахло все равно весной – нарциссы в парках продолжали цвести, хоть лепестки и побило морозами. Было тихо, звездно – ни облачка на небе, – и темно. Город смолк, город замер в болезненном оцепенении, город вслушивался в дыхание провала, который, как раковая опухоль, разъедал городские улочки, откалывая от них все новые и новые куски, с тихим шорохом съезжавшие в разрастающуюся яму.