Обеденные столы были сдвинуты к стенам – в центре залы была огромная, пространственная, сотканная из эфира модель провала, с наложенной сверху картой Аквилиты. Молодой парень с нашивками лейтенанта на синем мундире инженерных войск до хрипа что-то доказывал пожилому мужчине, который задумчиво дымил трубкой, как паровоз, стоя перед моделью. Клубы дыма проплывали через эфирный макет катакомб и исчезали под потолком в районе призрачной часовни Сочувствия. На мужчине не было мундира, он стоял как какой-то кер, подернув рукава рубашки под плечевые пружины, даже галстук сорвал. Вокруг были бумажные горы – распечатки из вычислителей просто валялись на полу, как праздничный серпантин. Вот и сейчас мимо Брока промчался парень, подавая ленту с символами мужчине, а тот, даже не глянув толком, отбросил её в сторону, на пол.
– Чушь!
Лейтенант хищной птицей бросился к нему, присаживаясь на корточки и ища отброшенную ленту.
– Майор, пожалуйста, выслушайте. – Он взял карандаш, который по традициям клерков, был заправлен за ухо, и принялся что-то быстро черкать на ленте. – Если постоянную Аллена ввести в…
– Чушь! – снова оборвал его мужчина, оказавшийся майором Верром. Он сердито сверху вниз посмотрел на лейтенанта: – Хватит. Нам надо рассчитать выход на кривую Эссона для стандартных земель типа ноль! Тут Верния под боком. Хватит мне твердить про постоянную Аллена.
Лейтенант резко встал с пола, карандаш в его руках сломался пополам:
– Майор, выслушайте – тут же где-то добывали потенцозем. – голос парня звенел от еле сдерживаемой ярости. – Если ввести постоянную Аллена, характерную хотя бы для Арселя – он ближе всего географически, и его постоянная напряжения потенцозема хорошо известна, то выйти на кривую Эссона будет в разы легче – меньше понадобится запасов потенцитовой пыли. Поймите, если не…
Майор глянул на капитана Джексона, мирно спящего сидя на стуле у дальней стены – и окружающий шум ему помехой не был:
– Капитан, где носит ваших рабочих?!
Тот дернулся, неохотно открывая глаза и выпрямляясь:
– Что? – голос его звучал хрипло – капитан почти до полуночи помогал разбирать завалы наравне с прибывшими солдатами. Он потер глаза. – Повторите, пожалуйста. Я спал.
Верр буркнул:
– Мы слышали, как вы спали. Тут от храпа люстры дрожали… Когда вернутся ваши рабочие, отправленные в катакомбы? Неужели так сложно установить датчики?! – он ткнул пальцем в эфирную модель: – это же проклятье знает что, а не модель. На такой косой модели мы не можем ничего рассчитать.
Лейтенант мрачно заметил, но на всякий случай в сторону:
– Потому что отрицаете запасы потенцозема… И постоянную Аллана.
– Чуууууушь! – взревел Верр. – Проклятье, Скотт, я вас точно отправлю на север – будете в снежки играть и строить фортификации изо льда!
Лейтенант побелел, заскрипел зубами, а капитан Джексон, который, как и все окружающие уже устал от их перебранки, примирительно сказал:
– Майор, хватит уже… Офицеры, отвечавшие за установку маячков, вернулись… – он ткнул пальцем в Брока и остальных.
Верр зло пыхнул трубкой, оборачиваясь к входу в зал:
– Леры, вас только за Чумой посылать!
Брок скрипнул зубами – ему до смерти надоели такие типы, жаль только, осаживать таких нельзя – не по званию, да и не понимают такие как Верр, как Сорель, как все сиятельные... Брок набрал полную воздуха грудь, чтобы не дай боги не ляпнуть что-то неподобающее, но Блек шикнул на него, обгоняя и обжигая взглядом:
– Я сам…
Брок сжал челюсти, даваясь проклятьями – только не это! Он боялся, что Блеку нельзя давать слово. Тот обещал, что принял правила игры отца Маркуса, но кто точно знает, что у него на сердце? А если ему важно во что бы то ни стало закончить дело? Как это важно самому Броку. Если ему важно победить, если ему важно самому поставить точку в деле о контрабанде? Он же знает о потенците. И сможет ли промолчать, а не то, что солгать, спасая Брока и Ренаров. Хотелось просто орать от собственного бессилия, как в подвале… Заодно вспомнился разговор с Одли: а Брок сам сможет остановиться в деле чернокнижника, если выяснится, что его вольты, как и вольт, спасший их с Вики, спасает от потенцитового отравления? Сможет он сдаться и не отдать под суд чернокнижника, давая женщинам всего мира шанс на нормальную жизнь? Что ему самому будет важно в таком случае: торжество справедливости или лечение до этого неизлечимого заболевания? Сможет он остановиться? Брок вздохнул и признался самому себе – не сможет. Закон важнее. Жизни альбиносов тоже важны, даже если речь идет о выживании цивилизации как таковой. Блек не должен молчать из-за этой проклятой, как там её, постоянной Аллена… Никто не обещал Броку длинной жизни, придумать бы, как не подставить Ренаров…
– Блек… – начал было Брок, но Клер осторожно прикоснулась к его локтю:
– Не надо.
Блек оглянулся на неё и почему-то улыбнулся. Брок даже словами поперхнулся: вот кто ему давал право так улыбаться его невесте?! Эван тихо, только Броку сказал:
– Пожалуйста, не высовывайся. Блек же обещал… – И вот словно не о его жизни сейчас будет идти речь. – Хорошо?
– Хорошо, – соглашаться Броку было тяжко, но пришлось.
Блек почти строевым шагом, как на плацу, подошел к пожилому военному:
– Майор Верр?
– С кем имею честь…? – его старые, выцветшие глаза скользнули по лицу Блека, по пропыленным волосам, по грязному мундиру. Верру было лет за пятьдесят, он был седой, с короткой, окладистой бородой и смуглой морщинистой кожей, доказывавшей, что отсиживаться в кабинетах он не любил.
Блек представился:
– Майор Грегори Блек, Особое управление Аквилиты, Тайная королевская служба, к вашим услугам. Мы закончили установку маячков, как нас и просили городские власти.
Верр буркнул:
– Так это вы тот идиот, который не соблюдает расстояние между датчиками? И как мы тут, по-вашему, должны строить схему?! Как по этому вашему непотребству… – он ткнул указательным пальцем в эфирный макет, – …мы должны рассчитывать математическую модель воздействия?!
Брок понял, что Блек сейчас взорвется – он побелел, сильнее распрямил плечи и буркнул:
– Желательно молча! Если вы профессионал, конечно же!
– Что?! – Верр подался вперед. – Щенок, ты еще под стол ползал, когда я уже делал расчеты и возводил лучшие фортификации! И ты мне смеешь указывать, когда сам набедокурил? Не впервые вижу такого наглого щенка, но в твоем случае не скажу, что далеко пойдешь! Ты глубоко пойдешь! Понял?! И чтобы через пару часов все исправил – мы тут не в бирюльки играем, мы тут город спасаем!
Блек к концу выговора пошел красными пятнами, так что Брок, сам разозленный незаслуженными словами, сделал шаг к нему, но мужчина все же справился с гневом. Блек тихо, во внезапной тишине – даже пишущие машинки и вычислители замолчали, потому что их операторы замерли, – сказал:
– Это у вас тут бирюльки… А мы с лерой де Лон и лером де Фор, работали на совесть. – Он перехватил рукой эфирные нити от маячков, от чего макет пошел крупной рябью, а потом и вовсе исчез, и заставил потенцитовые кристаллы датчиков в катакомбах начать вибрировать.
За спиной Брока кто-то сдавленно спросил: «Что такое бирюльки?» – кажется, ответа никто не знал, кроме самого Верра, почему-то прищурившегося и не кричащего на Блека.
Не кричал Верр по одной причине – он видел, как из пола, змеей рассекая залу почти на пополам и уходя вверх, выросла полупрозрачная стена синего эфира. Точно такие же эфирные змеи появились везде на улице, окружая провал.
Блек презрительно – видимо, его давно не обзывали щенком, – отчитался:
– Ваша трехмерная модель трещин в провале готова. Масштаб 1:1. Продержится два часа. Вам этого хватит? – под конец Блек шипел как те змеи – от усилий осип голос. Брок тихо встал рядом и подпер громилу, напоминая себе, что первым делом Блека надо загонять в тренировочном зале – слишком закабанел, как говорил Грыз, совсем не удержать.