— Как главная в нашей команде, — шуточно начала Машка под громкое фырканье друзей. — Я накладываю табу на любое упоминание о нашем неуловимом «маге» и приказываю хоть один день провести спокойно!
— Торжественно клянусь! — с наигранным трагизмом воскликнули ребята.
Да, видимо покой сниться не только Ваське! Что ж, значит, будем отдыхать. И судя по лицам девчонок — спорить с Махой никто не собирается. Вот и чудненько.
— Знаешь, Чернокнижник, а ведь, пожалуй, ты прав насчёт того, что не магия в нас прорезалась, а сплошная физика, — Зульфия завела разговор, едва выловила последний кусочек яичницы со сковородки. — Потому что, действительно, никакой тебе трансфигурации, никаких заклинаний. Постоянно создаёшь мысленные образы каналов, через которые должен пролечь портал. Или траектории передвигаемых предметов в воображении прокладываешь.
— Понимаете, девочки, — это она уже подругам, — я проверяла построения наших порталов в той программой, в которой занимаюсь дизайном. Так всё отлично описывается известными кривыми. В общем, не важно, волшебством это называть, или магией, но действуем мы по научным законам, которых просто не знаем.
Васька слазил рукой через портал в свою комнату и достал оттуда кусок пластилина:
— Тем не менее, терминология, принятая в мире волшебства, совершенно не помешает нам, тем более, что в современном научном лексиконе некоторых нужных нам слов, возможно, и не отыщется. Так что, начинаем урок конфигурации.
— Трансфигурации, тюндра! — Маха спешит поправить ошибку.
— Транс, так транс, — соглашается «преподаватель». — Всё равно ведь «фигурация», — тем временем лежащий перед ним брусок сам собой сминается, принимая форму шара.
— Как ты это делаешь? — Махины глаза невольно расширились.
— «Вымел» ту самую «пыль», про которую ты когда-то говорила, изнутри пластилина. Вот его и стиснуло.
— Крак! — раскололась Лерина чашка.
— Ой, а у меня ничего не получилось, — Лера с сожалением смотрит на груду осколков, компактной горкой лежащих на блюдце.
— Это потому, что ты превысила предел эластичной деформации фарфора, — с важным видом поясняет Васька. — Или пластичной, — продолжает он неуверенно. — Я в них ещё не до конца разобрался. А вот, смотрите, что выходит, если эту «пыль» сметаешь в кучку:
На боку пластилинового шара появилась ямка и принялась углубляться, отчего сфера стала превращаться в чашу, раздаваясь в стороны.
— Одним словом, трансфигурация — дело тонкое, — с умным видом поясняет Васька. — Я пока только до сгибания гвоздей дошел, а вот распрямлять их ещё не научился. Они, заразы, вывертываются.
Девочки уже разорвали пластилиновую чашку на части и «скатали» шарики.
— Э-э! Этим дома займётесь. Я же ещё про заклинания не рассказал. Маша, держи ложку.
Экспеллиармус!
Ложка, вылетев из руки, вернулась на стол, расколотив блюдце, на котором покоились останки расколотой Лерой чашки.
— Дурак! Больно же! — Маха потирает ребро ладони. — И никакие это не трансфигурация с заклинаниями. Можно было не кричать никакого идиотского экспеллиармуса! Ты ведь той же грудкой «пыли» ударил, которой ямку в пластилине проминал.
— Тот же телекинез, конечно, — улыбается Лера. — Но получилось весело, — она проводила взглядом кружащуюся возле окна муху. Что-то задумала — и раздавленное тельце стукнулось о подоконник. — Опасное, кстати, оружие эта «пыль». Я её из мухи выгнала, так ту словно тапком пришибло. Интересно…
— А я поняла, как нужно телекинезом ручки крутить. Вот, смотрите: — Зулька протянула руку через портал, видимо, домой, достала листок бумаги и карандаш, и без помощи рук нарисовала стрелки — приложение усилий по касательной.
Васька только по лбу себя хлопнул. Надо же не додуматься до такой элементарщины.
— А я сообразил, как предметы нагревать, — поспешил реабилитироваться в глазах подруг только что уличённый в неосторожности парень. — Только объяснить не могу, потому что всё упирается в молекулярно-кинетическую теорию, которой у нас в школе пока не было, — прибавил он ехидно.
— Правда, ложка стала горячей, — Лера дала потрогать подругам. — А ты, дружок, завтра в это же время тут нам всё и объяснишь. Готовься. Чтобы коротко было и понятно.
— А что ты завтра приготовишь? — Маха сразу заинтересовалась.
— Мама овсянку сварит. Скажу ей, чтобы так по ней соскучился, что съем за четверых.
Лица подруг мгновенно приняли кислое выражение.
— Ладно, времени у нас куча, рассказывай сейчас!
Три пары глаз уставились на Чернокнижника. Мальчик вздохнул. Ну, что ж, поехали!