Собаки, между тем, на Чернокнижника внимания не обращали, а собеседника его чуть не вылизывали.
— Быстро ты управилась, — проводив глазами «посетителя» улыбнулся Васька.
— Так я теперь даже без сварочного аппарата обхожусь, — присела рядом с ним Машка. — Прикладываю части друг к друга, и место стыка прогреваю, как ты учил, молекулярно-кинетически. Пока не слипнутся. Магией, то есть.
— На диффузионную сварку похоже, — задумчиво протянул парень.
— Кончай ругаться, Чернокнижник! Не люблю я таких слов.
— Ладно-ладно, — а сам проводил глазами кота, мирно идущего через двор. — Совсем собак не боится.
— А чего их бояться, если они Вовчика до самого дома провожают.
— Тоже стерилизованный, — продолжил Васька в тон беззлобному трёпу.
— Тоже. Понимаешь, если они плодятся, их начинают отстреливать, а мне от этого больно.
— Ты их сама оперировала? — а что, он теперь от Махи способен чего угодно ожидать.
— Нет, конечно. В ветклинику возила, в райцентр.
— Дорого, небось?
— Не дороже денег, — ухмыльнулась Машка. — Ну да! Богатые мы! Так что на капризы младшей дочери папенька не скупится.
— Я не попрекаю, стоеросовая ты наша! Я тебе мысль предлагаю подумать. Ветлечебницу открыть в качестве бизнеса.
Девушка подпрыгнула, потом снова села:
— Прогорит это дело.
— А какое не прогорит?
— Не знаю. Я вообще ничего никогда не организовывала.
— Так какая тебе разница, чем заняться. Тут ты хотя бы слегка в теме.
— Да. Верно.
Глава 20
Понедельник оказался намного тяжелее, чем представлялся ребятам. Правда, до конца третьего урока ничего особенного они не примечали, разве, что Костян с Ляпой особенно усердно подсказывали Пню. Но позднее в столовой…
— Вы не будете против, если я присяду? — раздался у столика тихий голос.
— Да, конечно! — хором отозвались Лерка с Машей, а Васька добавил, вежливо отодвигая стул Ирке. — Садись.
За столом повисло напряжение. Багира даже не пыталась нарушить молчание: сидела на самом краешке стула, сгорбившись, и чуть заторможено ела кашу.
Лерка с Васькой виновато переглянулись. Для Ирки сегодня вообще этот день выдался неудачным. На все вопросы учителей она отвечала невпопад, на уроках сидела, погрузившись в собственные мрачные мысли, а на физкультуре отказалась играть в столь любимый ею волейбол.
— Ир, что случилось? — наконец, осторожно спросила Зулька. — Ты сегодня какая-то не такая….
— Да не обращайте внимания! — слабо улыбнулась девочка. — Просто всю ночь кошмары мучили, уснуть не могла. Да еще потом за каким-то фигом решила узнать, что же за персонаж меня во сне хотел прибить.
— И? — едва не подскочила Машка, кидая осуждающие взгляды на притихших Ваську с Лерой.
— «Звонок» смотрели? — криво усмехнулась Багира, чуть заметно поежившись.
Ребята замолчали, смущенно переглядываясь. Эх, кажется они переборщили с этим поиском! Хорошо хоть Ирку заикой не сделали! Олухи!
— Ир, прости, нам очень жаль! — не выдержала молчания Лера, глядя на одноклассницу повлажневшими глазами.
— Да что с вами такое? — оглядела виноватые лица друзей Ира и покрутила пальцем у виска. — Вы-то тут причем?
Ребята промолчали. Эх, если бы не нужно было скрывать их тайну…. Надо будет потом «наколдовать» Ирке хороших снов: с воздушными замками, чудными островами и феями…. А то как-то нехорошо получилось.
— Здрасте, Дядя Женя! — Васька решил заглянуть к Махиному предку после школы и потолковать о делах скорбных. Вдруг удастся отговорить его от такого «наезда» на дочь. — Можно к вам?
— Заходи, заходи, друг любезный! Чай за егозу мою заступаться явился?
— Есть такое дело, — Чернокнижнику лестно, что разговаривают с ним взрослым языком, да ещё и с явным проявлением уважения. Поэтому и сам старается речь вести обстоятельно, в старинном стиле. — Мала ведь ещё Мария. Не телом, но духом некрепка.
Евгений Иванович скосил весёлый глаз на посетителя и отложил карандаш, которым отчеркивал нужные места в газете:
— Кто щадит младенца, тот губит его. Откуда слова? — он строго посмотрел на мальчика, словно преподаватель на ученика, отвечающего урок.
— Из Тома Сойера. Кажется, тетя Полли так говорила, прежде чем выпороть племянника, — чуть смутился Васька. — Так Маша ведь ни в чём не провинилась, — Васька почувствовал, что собеседник дал ему в руки сильный аргумент и ощутил предвкушение победы в начатом диспуте.