За аулом нас встретили вечные полусумерки многовекового леса из громадных чинар. Скоро они сменились великолепными стройными самшитовыми пальмами с густыми шапками из мелких листков.
Путь наш пересекала ясно заметная тропа; мы поднялись по ней на горный отрог, потом на второй и с обнаженного гребня его вдруг выпукло развернулось и заблестело море; белыми облаками грудились снеговые вершины гор.
Я подошел к обрыву над пропастью и увидал наш пост, казавшийся в вершок величиной; на берегу стояли две полувытащенные из воды крошки-шлюпки; около них мирно копошились люди. На горизонте не виднелось ни дымка; прибоя слышно не было и только белый пояс вдоль берега свидетельствовал, что он есть.
— Вот на этом самом месте, ваше благородие, огонь ходит!.. — произнес маленький солдатик, указывая на площадку, на которой мы стояли.
Я лично осмотрел всякую пядь на ней, но ни болота, ни следов человека не было ни малейших.
Солдаты мои присели в сторонке на плоском камне, закурили цигарки и наблюдали за моими поисками: высокий нет-нет и с мрачным видом сплевывал вниз на кудрявые вершины пальм.
— А больно хорошо здесь… тепло! — заявил маленький: на веснушчатом лице его отражалось удовольствие. — Чисто вот мы в киятре, как господа, сидим! Горы кругом…
— А что с них проку?.. — отозвался высокий, носатый солдат с глазами в виде родинок, обильно осыпавших его желтое лицо. — Местность испорченная, только и всего!.. — он опять сплюнул с пренебрежением на пальму. — И дерева не настоящие! Вот елочку бы сюда, да березку!
Я вернулся к своим спутникам и лег около них.
— А что старые солдаты говорят об этом огне?.. — спросил я.
— Разно болтают… — ответил веснушчатый. — Женщину молодую, будто, здесь видали… вроде как бы женщину!.. — поправился он. — Пар, так сказать!
— Что же она делала?
— По-над обрывом бродила. А раз даже патрулю в ауле встренулась!
— Не то что ночью, а и днем одному сюда не приведи Бог забрести!.. — добавил угрюмый.
Мы отдохнули после долгого цапанья по кручам и собрались в обратный путь. Внимание мое вдруг привлекла какая-то куча камней, ранее не замеченная; состояла она из булыжин, по краям глубоко ушедших в землю.
— А ведь это могила!!.. — воскликнул я и бросился осматривать ее. Сомнения не оставалось — камни были нанесены руками людей.
Приступить к работе было не с чем; мы отложили раскопки до завтра и вернулись восвояси.
Ночь я провел беспокойную, несколько раз просыпался и выходил наружу.
Было светло и месячно; далеко в море прошел, сверкая огнями, пароход на Батум; горы казались черными; над ними сияли белые главы; на отроге с могилой ничего не виднелось…
Было много за полночь, когда я различил сквозь сон скрип двери и осторожный зов — «Ваше благородие, а, ваше благородие?»
Я узнал голос маленького солдата и вскочил на ноги.
— Что тебе?.. — спросил я. — Турки, контрабандисты?
— Никак нет!.. Огонь на могиле горит!
Я поспешил из избы к берегу; там уже стояла кучка солдат. На горе действительно снова светился огонь. И опять, как в первый раз, он двинулся с места, поплыл по воздуху и исчез в седловине.
Полдень застал нас за работой на горном хребте; солдаты разбрасывали кучу камней и взялись за кирку и лопату.
— И впрямь могила?!.. — удивился высокий. — Грунт рытый пошел!
— Осторожнее, братцы, осторожнее!!.. — твердил я, с волнением следя за каждым движением лопаты; она с хрустом, медленно врезывалась в почву.
Маленький вдруг нагнулся и стал что-то щупать пальцами: зажелтела человеческая косточка.
Я срезал три веточки лавра, сделал из них веничек и спустился в яму; осторожно, пригоршнями, я стал выкидывать землю; показался череп, стали обрисовываться ребра. Я бережно принялся обметать их своим веничком и скоро на дне ямы вытянулся во весь рост скелет; таз его и голова свидетельствовали, что перед нами находилась молодая девушка; по сторонам черепа блестели большие золотые серьги с чудесной эмалью; такие же застежки имелись на плече и на поясе; на косточке мизинца было надето крохотное витое колечко. У ног помещались два длинногорлых кувшина; оба оказались раздавленными тяжестью земли и камней, лежавших на них.
Я тщательно выбрал из могилы найденные вещи; все они были византийской работы приблизительно времен Владимира Святого. Но кто же была сама покойница, как попала она в дикую глушь Кавказа?