Заплакал сапожник и согласился.
«Бог устроит!..» — добавил он.
Эти два слова бальзамом пролились на сердца: всем стало легче — «Бог устроит!..», повторяли, расходясь в темноте, люди.
Осталось всего два дня до назначенного халифом срока. Цепкая жуть опять обволокла сердца всех; чувствовали ее и животные, по привычке возвращавшиеся вечером к своим загонам; особенно стали беспокоиться кони; даже отары овец, всегда мирно спавшие до зари, начали по несколько раз в ночь шарахаться и испуганно топотать до рассвета.
Что-то нависло в воздухе; он сделался душнее и даже ночь не приносила прохлады; с утра медные отсветы переливались на безоблачном небе; солнце светило почти без лучей; даль как зубчатым лесом была окутана густым коричневым туманом; раза два, неизвестно откуда, доносился глухой гул грома.
— Будет буря!! — говорили старики и надежда на более или менее длительную отсрочку страшного дня заглянула в сердца несториан.
Дверь в саклю сапожника стояла закрытой: в оконное отверстие видели, что он жарко молился, распростершись на полу.
Наступил день Суда.
С восходом солнца все жители селения высыпали, кто на плоские крыши сакель, кто на бугор за околицу и всматривались в степную даль и в небо. Медные пятна разрослись и сделались грознее, будто несметная рать великанов накапливалась за ними, как за щитами; дышать было трудно; солнце подымалось огромным кровавым шаром.
В коричневом тумане что-то сверкнуло: блеск повторился и скоро можно стало распознать движущийся огромный отряд, чуть не целое войско.
— Халиф, халиф!! — посыпались восклицания; все начали креститься.
Войско разделилось; большая часть его остановилась около одиночной горы в стели: там запестрели ковры, стали разбивать походные шатры.
Другая часть подскакала к бугру, на котором было расположено селение; трубные звуки и гонцы потребовали всех жителей перед светлые очи халифа.
Безмолвным покорным потоком стекли все до единого люди на степь и стража повелителя остановила их близ его трона. Впереди находились сапожник и пресвитер.
По знаку халифа их подвели ближе к нему.
— Вы беретесь сдвинуть эту гору с места вашим словом? — спросил он, подивясь на представших перед его очами двух плохо одетых людей.
— Нет, государь!.. — ответил пресвитер. — Мы смеем только помолиться об этом..
Брови повелителя сдвинулись.
— Значит, веры у вас нет даже с горчичное зерно?.. вы обманщики!!
— Государь, — возразил старый священник, — мы честные люди, но пути небесного и земного богов неисповедимы! Все мы веруем в твою благость и милосердие, но ведь не всегда же и ты исполняешь просьбы обращающихся к тебе!
— Я воздаю каждому по заслугам!.. — сказал халиф. — И если Бог ваш найдет вас достойными, то спасет вас. Передаю суд над вами в Его руки! Говорите теперь с горою!
Он махнул рукой — и пресвитера и его спутника отвели перед середину толпы их сородичей и поставили лицом к горе. Оба они упали на колени, и старик воздел вверх руки.
— Отче наш… — пламенно начал он молиться вслух; всех подсудимых трясла лихорадка, ждали чуда, но его не было — каменные кручи высились недвижные, мертвые; не шевельнулись даже кусты на скале.
Пресвитер умолк, оглядел еще раз гору и упал ниц, закрыв лицо ладонями.
Сапожник медленно поднялся с земли и шагнул вперед; лицо его было бело, как вершина Арарата.
— Сдвинься с места!.. приди сюда!!… — сурово, с беспредельной верой воззвал он.
И вдруг все почувствовали, что земля всколыхнулась под ногами их; раздался гул; все, кто сидел, в стихийном ужасе повскакали с мест: каменные громады пошатнулись, ожили и, сыпля глыбами, двинулись на толпу.
Гора дохнула огнем; грохот потряс воздух; пепел и камни посыпались на персов.
Халиф едва успел вскочить в седло и все войско его, будто вспугнутые птицы, унеслось за ним в беспределье степи.
Сам собой напрашивается вопрос — быль это или легенда?
Я отвечу — быль, и вот почему.
Это древнее гнездо несториан, уцелевшее до наших дней, и поныне пользуется всякими привилегиями, каких не имеет ни одно из соседних селений, сплошь при том мусульманских; не коснулись его и беды времен религиозных преследований.
Близ селения действительно имеется на степи описанная выше гора и, когда я осматривал ее, то убедился, что она не что иное, как очень давно потухший вулкан, однажды пробудившийся на очень недолгое время несколько сот лет назад.
Около кратера его я услыхал и рассказ местного жителя, близко совпавший с сообщением Марко Поло.