До этого дня всё это воспринималось как должное. Только лишившись его, можно было испытать настоящий ужас! Когда Лейлин поглотил солнце, множество миров погрузились во тьму, заставив бесчисленных существ рыдать и вопить. Они молились богам, но всё безрезультатно.
Латандер в Небесном Зале стал мёртвенно-бледным. Он был Утренним Лордом, то есть существом, тесно связанным с солнцем. С исчезновением солнца он получил тяжёлые травмы.
*Бам!*
Его пьедестал рухнул сразу же, как только он упал в ранге. Он в одно мгновение стал Младшим богом, и уже был на грани смерти, если бы его не спасли другие Высшие боги.
— Ааах… Моё солнце! Дендар!
Он взревел от ярости, когда его божественная сила стабилизировалась.
Однако несколько злых богов посмотрели на него по-другому. Утренний Лорд имел разногласия со злом, и регулярно обижал их. Если бы не тот факт, что проникновение Магов их всех сплотило, сейчас они, не раздумывая, напали бы и убили его.
*Бум!*
В Небесном Зале раздалась серия взрывов: все боги солнца и света пали со своих божественных постов. Латандеру очень повезло; несколько других Младших и Средних богов просто погибли! Это было похоже на взрыв луны; их участь была крайне плачевной.
Боги в Небесном Зале застыли не в силах оправиться от шока.
— Нехорошо! — воскликнул Огума. — Наши планы по перемещению верующих в наши божественные царства… Даже если нам удастся создать в своих божественных царствах тепло и свет, мы не сможем выполнить требования… Наши ворота были построены на солнечной энергии: их нужно восстановить!
Божественные царства поддерживались верой, но помимо веры они использовали и несколько других источников энергии. Солнце было главным из них. Боги были чрезвычайно скупыми существами, поэтому при создании своих божественных царств они предпочитали использовать удобные вещи, вроде солнца и Плетения, чтобы уменьшить потребление божественной силы.
Обладая способностью искажать реальность, боги действительно могли создавать в своих божественных царствах маленькие солнца. Однако это потребляло много божественной силы, которая была драгоценным ресурсом, пополняемым от веры поклоняющихся!
На Главном Материальном Уровне царил хаос, а Плетение было уничтожено. Если боги не могли тратить свои ресурсы — они должны были бороться, но… Огума обнаружил, что они были в тупике. Чтобы победить в этой войне, им нужны были верующие, но чтобы переместить их в свои божественные царства, им тоже нужна была сила веры… У них сейчас не было ресурсов, чтобы сделать это, что означало, что их верующие постепенно вымрут, поскольку Главный Материальный Уровень был охвачен катастрофой.
Этот порочный круг был основой стратегии Лейлина: он хотел разрушить то, на что полагались боги. Его собственное божественное царство располагалось в Бааторе, и в худшем случае он мог просто превратить всех своих поклоняющихся в дьяволов. Худшее, что могло с ним случиться, — это потеря марионетки, контролируемой ИИ Чипом. Боги же, с другой стороны, в худшем случае умрут!
На Главном Материальном Уровне.
Дорон парализовано сидел на земле и с широко открытым ртом глядел в небо.
Что он только что видел? Девять голов внезапно появились в небе, быстро слившись в одну и проглотив солнце! А потом?
Тьма! Тьма окутала мир, вынудив его напрягать глаза, чтобы хоть что-нибудь разглядеть. Ему казалось, что он спит.
Лагерь погрузился в хаос. Вопли и плач разносились по всему городу… конец света, о котором их предупреждали священники, действительно наступил! Врожденного страха, вызванного этим, было достаточно, чтобы простые люди сошли с ума!
— Не паникуйте, успокойтесь!
Священный свет сиял в руках священников, слабо освещая их окружение. Дорон видел на лицах остальных лишь страх; некоторые из них были напуганы до смерти. Солнце было проглочено, и небо словно рухнуло!
— Проверьте телепортационные врата! — приказал епископ.
Священники быстро поднялись, но после нескольких неудачных попыток они беспомощно ответили:
— Нехорошо… Дверь в божественное царство была разрушена. Божественное Царство Господа тоже изменилось, поэтому нам нужно передислоцироваться.
— Тогда чего же вы ждете?! — епископ нахмурился, но очень скоро выражение его лица снова изменилось.