Когда все ушли, Папа опустился перед статуей Цирика на колени; его тихие молитвы отдавали беспомощностью.
Одному ему было известно, что этот могущественный Бог Убийства сошёл с ума. Он даже издал приказ о внутреннем конфликте, и высшая иерархия Церкви Убийства уже впала в хаос.
Глава 1120. Уничтожение
О Цирике ходило много слухов, но самым популярным было то, что когда-то он был таким же смертным. Он случайно наткнулся на наследство падшего бога и воспарил к божественности. Это заставило многих смертных горячо ему поклоняться.
Однако многие из этих верующих и сами были не прочь получить такое наследство. Если бы им выдался такой шанс, они охотно украли бы его удачу.
Поскольку Цирик был простым смертным, огромный скачок силы, наряду с божественностью и силой его домена, имели побочные эффекты. Он стал эгоистичным, предвзятым и слегка сумасшедшим.
Именно из-за этого в прошлом Цирик не смог бы не отреагировать на Полубога, восходящего с тем же доменом, что и он. Однако теперь он окончательно сошел с ума.
Папа посмотрел на статую, окутанную тёмно-красной энергией, и беспокойство на его лице стало ещё заметнее. Потребовалось некоторое время, чтобы он, наконец, принял решение:
— Меррик!
— Господь пребывает в состоянии смятения… Я думаю, что это связано с влиянием Книги Цирика, — голос епископа был чрезвычайно хриплым. Прежде, чем начать говорить, он запечатал церковь.
Меррик опустился на колени, едва услышав эту новость; холодный пот заструился по его телу. Он думал, что Папа собирался заставить его замолчать. В конце концов, богохульство было полным неуважением и было наказуемо!
Однако сегодня удача была на стороне Меррика. Папа не собирался убивать его и спокойно продолжал:
— Наш Господь, возможно, недавно прочитал «Книгу Цирика», поэтому и не отвечает на наши молитвы. Священные указы также не издавались…
Меррик кивнул головой в знак согласия: на самом деле, он уже давно это подозревал. «Книга Цирика» была божественным оружием, созданным самим Цириком, и содержала в себе силу, способную сбить с толку даже самих богов. Любое существо, взглянувшее на Книгу Цирика, поверило бы в ложь, что Цирик был единственным Истинным богом в мире!
Покойный Бог Воров был бывшим владельцем этой книги. Он не устоял перед ней и жалко погиб, позволив Цирику украсть большую часть своей божественности и божественной силы. Однако сила лжи в этой книге была настолько велика, что даже сам Цирик впал в оцепенение после её прочтения.
Все это было не более, чем предположением, но в то же время это было вполне логично. Папа теперь думал, что он, наконец, разобрался в этой ситуации.
— Могу я тебе доверять, Меррик?
— Конечно! Я готов отдать свою жизнь за Господа; всё, что у меня есть! — на лице Меррика появилось рвение. Он определенно был фанатиком.
— Отлично. Я поручаю тебе задание, — дрожащими руками Папа передал Меррику древний том.
— Это Книга Истины. Наша церковь потратила огромное количество ресурсов, чтобы получить её от Церкви Истины, — Папа пристально посмотрел на Меррика, обхватив его руками за плечи. — Меррик. Как любимчик Господа, ты видел его Истинную форму чаще всех остальных. Мне нужно, чтобы ты передал эту книгу Господу и заставил Его взглянуть на неё.
Когда Цирик окончательно сошел с ума, он стал пропускать мимо ушей даже слова Папы. Однако были и другие поклонники, которых Господь слушал, например Меррик. Бывший взлетел по иерархии церкви, став могущественным призрачным вором. В то же время это укрепило его веру в Цирика. Папа полагал, что его Господь, скорее всего, взглянет на Книгу Истины, если её вручит ему Меррик.
— Будущее церкви теперь в твоих руках! — Папа ободряюще похлопал Меррика по плечу. — Как только наш Господь очнётся, эти проклятые ложные боги останутся в реке падших подземного мира, обречённые на вечные муки.
— Будьте уверены, ваше Святейшество. Даже если мне придётся пожертвовать своей жизнью, я выполню эту миссию! — пообещал Меррик. Он словно нашёл свое призвание в этот момент, и таинственная сила внезапно окутала его тело.
В Древесном Замке.
Честер Поттер изо всех сил старался противостоять молнии силы происхождения. Его божественный огонь поугас и, казалось, вот-вот готов был потухнуть.