Мир Богов был не очень прогрессивным с точки зрения медицины, и большинство священников использовали свои божественные заклинания только на дворянах и высокоранговых профессионалах. Простолюдинам приходилось самим преодолевать болезни, в то время как богатые искали всяких целителей. Но даже эти целители могли только приготовить бесполезные болеутоляющие средства, или вообще смешать какое-нибудь дерьмо с пеплом, чтобы обмануть больных.
Этот старик был очень низкого статуса, и ему не стоило даже надеяться на исцеление. Он смотрел на Барбару умоляющим взглядом.
— Это было полмесяца назад. Я случайно порезался каменным ножом во время работы, и вот…
— Не волнуйтесь. Господь любит нас, смертных… Он не позволит вам страдать от этих мучений вечно… — Барбара продолжала любезно улыбаться даже при встрече с таким человеком, казалось, совсем не беспокоясь об этой вони. Из её рук излучался яркий божественный свет, когда исцеляющее заклинание ласкало рану на руке старика. Припухлость быстро спала, большая часть гноя исчезла, и показалась ярко-красная плоть.
— Готово! Однако вам все равно нужно держать эту руку в чистоте. Воздержитесь от энергичной работы в ближайшие несколько дней, — предупредила его Барбара.
— О… Вы так добры… Спасибо вам, добрая целительница. Могу я узнать, какому богу Вы служите? — бессвязно спросил старик.
— Владыке Резни и исцеления. Он — Бог Резни, Кукулькан! — серьезно ответила Барбара, став торжественной при первом же упоминании Лейлина.
— Бог Резни, Кукулькан? — старик был слегка растерян. Очевидно, раньше он не слышал этого имени. Однако он быстро опомнился. — Только очень великодушному богу может служить такая священница, как вы. Пожалуйста, позвольте мне пожертвовать ему…
Старик задрожал, вытащив из кармана несколько медяков. Однако в этот момент он краем глаза заметил Анью и вздрогнул; монеты упали на землю.
— Почитаемая Госпожа Анья! — старик, не заботясь о катающихся по земле монетах, немедленно опустился на колени.
— Ммм, — сдержанно ответила Анья. Когда дело доходило до слуги, который всю свою жизнь провёл в этой крепости, служа её семье, даже небольшой её ответ был для него большой любезностью. Однако она быстро опомнилась и посмотрела на Барбару:
— Мои извинения, Святая…
— Такое отношение дворян к слугам… — Барбара покачала головой и наклонилась, чтобы поднять упавшие монеты.
— Господь видит ваши подношения, — сказала она, забрав его ничтожное подношение. Она взяла старика за руки. — Единственное, чего хочет Господь, — веры, идущей от чистого сердца. Богатство не значит ничего; в плане души все существа равны…
— Я позабочусь о том, чтобы ему подобрали работу полегче и безопаснее, Святая… — сказала Анья, когда старик ушёл.
В то же время она глубоко задумалась: «Добрая и великодушная Святая? Хорошо; лучше иметь дело с такими людьми, как она, чем с орками и дикарями…»
— Я буду благодарна, но это будет не очень эффективно… — Барбара покачала головой; её глаза сверкнули мудростью. У Аньи возникло ощущение, что эта Святая не так проста, как кажется.
— Мы сделаем всё, что в наших силах, чтобы спасти этого человека. Однако таких людей слишком много, и мы не можем усмотреть за каждым из них. Мы не можем помочь им всем…
Глаза Барбары сверкнули:
— Конечно, здорово, что вы позаботитесь о нём. Наш Господь часто говорит нам, что успех складывается из мелочей…
Барбара посмотрела на Анью со слабой улыбкой; её мудрые глаза, казалось, видели её насквозь:
— Фагус предупредил меня, что вы будете моим помощником по связям. С этого момента я буду вас беспокоить…
— Нет, нет, что вы… Для меня честь служить Святой!
— Хорошо! — Барбара приподняла подбородок Аньи. Однако в этот момент она казалась немного возбуждённой!
— Я пока не хочу работать… я немного устала. Как насчет того, чтобы принять ванну? — предложила Барбара.
Хотя принимать ванну днём было довольно странной затеей, Анья не стала задавать лишних вопросов. Она чувствовала себя немного неловко, но всё же отвела Барбару в огромную купальную зону.
Здесь стояла мраморная статуя слуги, почтительно присевшего на корточки с вазой в руке. Из вазы лилась вода; над огромным безупречно-белым нефритовым бассейном нависло огромное облако пара.
Тело Барбары, полное молодости и энергичности, исчезло в бассейне. Окунувшись, она помахала Анье: