— Он отправит их в тюрьму, вот что он сделает, — сказал Смит. — Это вещь серьезная, — сойти на берег, напасть на штурмана и побить его.
— Вы все замешаны здесь, — раздался с пола голос Билля. — Я выведу всех на чистую воду. Джо Смит подзадорил нас, стюард выкрасил, а остальные одобрили.
— Джо достал платье для нас, — сказал Боб. — Я знаю и место, откуда он его достал.
Неблагодарность этих людей была такова, что сперва мы решили не обращать на них внимания; но добрые чувства взяли верх, и мы устроили митинг, на котором обсуждали вопрос, что с ними делать. Но при всяком предложении с полу раздавались два голоса, которые во всем находили промахи и ни с чем не хотели соглашаться. Пришлось нам итти на палубу, ничего не решив, кроме одного: мы готовы были клясться, чем угодно, что ни о чем и знать не знаем.
— Единственный совет, который мы вам можем дать, — сказал Джо, оглядываясь на них, — лежите здесь, как можно дольше.
Первый человек, кого мы увидели на палубе, был штурман, и красив же он был! Он повязал бинт на левый глаз и черную повязку на другой. Нос распух, а губа была рассечена; но офицеры столько шумели о нем, что я думаю, он скорее гордился, чем был огорчен своим несчастьем.
— А где остальные двое? — спросил он сейчас же, сверкнув из-под своей черной повязки.
— Должно быть, лежат внизу, сэр, — отвечал Тиммерман, весь дрожа.
— Подите и пришлите их наверх, — приказал штурман Смиту.
— Слушаюсь, — сказал Джо, не трогаясь с места.
— Да идите же, — заорал штурман.
— Они не совсем здоровы сегодня, сэр, — пробормотал Джо.
— Присылайте их наверх, чорт вас побери, — закричал штурман, ковыляя к нему.
Ладно, Джо безнадежно поднимает плечи, идет и кричит вниз, в бак.
— Они идут, сэр, — докладывает он штурману как раз в тот момент, когда капитан выходит из каюты.
Мы все, занятые своим делом, подошли, как можно ближе к ним. Капитан беседовал со штурманом о побоище и говорил нелестные вещи о германцах. Вдруг он вскрикнул и отшатнулся, широко раскрыв глаза. Мы оглянулись и увидели двух арапов, молча направляющихся к нам.
— Боже правый, мистер Фингалл, — воскликнул капитан. — Что это значит?
Никогда ни у кого я не видел такого выражения, как на лице штурмана в эту минуту. Три раза открывал он рот, чтобы заговорить, и закрывал его, не произнося ни слова. Жилы на лбу у него страшно надулись, а щеки побагровели.
— Это волосы Билли Казенеса, — пробормотал капитан. — Это волосы Билли Казенеса. Это Билль Каз…
Боб подошел к нему вместе, с Биллем, тащившимся немного сзади, стал перед ним и скривил рот в некоторое подобие улыбки.
— Не стройте мне таких рож, — завопил капитан. — Что это значит? Что вы сделали с собой?
— Ничего, сэр, — сказал Билль смиренно; — это с нами сделали.
Стюард в это время шел сколотить бочку, которая немного рассохлась; он затрясся, и бросил на Билля взгляд, способный расплавить камень.
— Кто сделал? — спросил капитан.
— Мы сделались жертвами жестокого оскорбления, сэр, — сказал Билль, стараясь избегать взоров штурмана, который не сводил с него глаз.
— И так и думал, — заметил капитан. — И вы также подверглись нападению?
— Точно так, — сказал Билль почтительно; — я и Боб были на берегу. Этой ночью гуляли себе спокойно, как вдруг на нас напали пятеро иностранцев.
— Что? — закричал капитан; а что сказал штурман, этого я не хочу и повторить.
— Мы дрались с ними, пока могли, сэр, — сказал Билль, — потом мы свалились без чувств, а когда пришли к себе, то нас уже разделали, как вы сами видите.
— Что это были за люди? — спросил капитан, приходя в возбуждение.
— Моряки, сэр, — сказал Боб, вступая в разговор. — Голландцы или немцы или что-нибудь в этом роде.
— Был там один высокий с белокурой бородой? — спросил капитан, горячась все больше.
— Да, сэр, — ответил Билль с некоторым удивлением.
— Та же шайка, — сказал капитан. — Та же шайка, которая избила мистера Фингалла, можете быть уверены. Мистер Фингалл, счастье ваше, что и вас не выкрасили негром.
Я думал, что штурман сейчас лопнет. Я не понимаю, как человек может раздуваться так, как раздулся он, не лопаясь.
— Не верю ни одному слову, — сказал он, наконец.
— Почему? — спросил резко капитан.
— Ну, не верю, — повторил штурман голосом, дрожащим от ярости. — У меня есть свои основания.
— Не думаете же вы, что эти бедняги пошли и сами выкрасились для забавы; так, что ли, по нашему? — сказал капитан.
Штурман ничего не ответил.
— … и потом пошли и сами себя избили для довершения шутки? — продолжал капитан саркастически.