– Разлетались, твари, – пробурчал он и помахал им кулаком, но на чаек это не произвело ровным счетом никакого впечатления.
Если бы не эти досадные мелочи в виде птичек, тумана и постоянной сырости, то жилось бы, в целом, неплохо. Еда была – в основном морепродукты. Жители умудрялись даже в специально отведенных местах на палубе выращивать кое-какие овощи в самодельных теплицах. Росли они плохо – мало было грунта, но кое-какие витамины людям перепадали. А еще были святая святых – подводные плантации, гордость Черноморья. Пусть и сопряжено было каждое погружение с опасностью, исходящей от морских гадов, но оно того стоило.
Натуралист снова погрозил крикливым чайкам и взглянул на запад. Там едва проступали в дымке очертания еще одного корабля, в последние месяцы навевающего ужас на колонистов. Формально это тоже была территория Черноморья, хоть и жили люди на том лайнере под названием «Азов», также много лет назад севшем на мель, обособленно, а связь поддерживали редко. Но в последнее время они перестали отвечать – ни караванов, ни птичьей почты. И веяло оттуда чем-то нехорошим, злобным, так что до сих пор не решился никто сплавать на лодке и проверить, хотя разговоры об экспедиции ходили.
Мужчину передернуло. Он не был набожным, но тут рука сама потянулась ко лбу. Перекрестился и заозирался по сторонам – не видел кто из его товарищей такого проявления слабости. Ведь он был в первых рядах тех колонистов, которые слыли атеистами.
– Не приведи душу во тьму окружающую, – невесть кому прошептал Натуралист и снова сделал безуспешную, как и всегда, попытку усмирить бороду.
Иногда на обитателей колонии накатывала тоска по твердой земле – чтобы не качало под ногами, а встать и стоять крепко. Но на его памяти еще ни один не изъявил желания вернуться на берег. Возможности были, когда они находились в более тесном взаимодействии с Южным Рубежом. Но сейчас их глава, Адмирал, старался свести это общение к нулю. И ему это практически удалось. Формально они еще считались колонией, но уже давно не отправляли на лодках столь ценные для большой земли грузы – биотопливо, водоросли и рыбу. Претила Адмиралу и его людям политика Тайной Канцелярии, ее методы, ее загребущая рука. И пусть только попробуют вернуть власть над колонией! Это на земле у них преимущество в силе и технике, а сюда еще доплыть надо, флот худо-бедно снарядить. Какой там флот? Деревянные лодки под парусами, несколько дышащих на ладан катеров. Сверху, с палубы, это просто прекрасные мишени, не более того.
Пугали не люди. Пугала неизвестность, исходящая от лайнера, пугал туман, пугали необъяснимые явления, случающиеся в колонии. Чего людей бояться? Две руки, две ноги и одна голова. А вот того, что нельзя понять, что нельзя потрогать, что находится за гранью привычного, стоит опасаться. Мужчина снова посмотрел на лайнер, почти укрытый туманом – проступал только облезлый нос судна.
– Чертовщина, – пробормотал он. – Что-то там явно случилось, мать его за ногу. Бунт, болезнь или аномалия какая пир устроила. Ну его на хер!
Звон колокола раздался неожиданно, человек подскочил на скользкой палубе, схватился за релинги[1], чтобы не вывалиться за борт. Поручень был в ракушках, Натуралист сморщил нос и смахнул с руки налипших моллюсков. Били склянки[2]. Восемь склянок – восемь утра.
– Чтоб тебя, – зашептал он и присовокупил смачное ругательство. – Как будто специально выжидали! На хер, – повторил он и показал средний палец лайнеру в тумане. В той стороне пелена казалась гуще и чернее.
– Опять с туманами разговариваешь?
За его спиной нарисовался тощий малый. Выцветшая засаленная тельняшка явно не по размеру висела на нем как балахон. Новый компаньон был моложе и выше ростом, чем Натуралист. Какой-то нескладный с виду, таких раньше еще называли оглоблями. Худое лицо с ежиком волос, выцветшими глазами и впалыми, абсолютно гладкими щеками светилось от счастья.
Натуралист посмотрел хмуро, покачал головой.
– Чему радуешься?
– Новому дню, – без раздумий выпалил оглобля. – А ты чего так рано встал?
– Не спится. – Бородатый шмыгнул носом. – Насмотришься за день на таких страхолюдин, как ты, потом кошмары по ночам мучают.
– А ты прям красавец, – беззлобно отреагировал товарищ.
Именно он прозвал мужчину Натуралистом – за то, что тот любил подолгу наблюдать за погодой, интересовался флорой и фауной. Оглоблю звали Семеном или пятым смотрящим – за его работу на наблюдательном посту. Пост находился прямо на одном из резервуаров танкера-газовоза. На поверхности сферы была сооружена вышка с лестницей, немного кособокая, но, как показало время, вполне устойчивая в любую погоду. Всего таких постов было несколько по периметру танкера, дежурили на них посменно. По стене резервуара также спускалась лесенка, ведущая на палубу.