- А ежели что из бумаг найдем, Ваше благородие? Или турок какой важный попадется?
- Бумаги берите, если найдутся. А важный турок там вряд ли будет. Максимум — пехотный офицер не выше полковника. Да и тот, если не удрал, значит ранен и на ладан дышит. Все равно, долго не протянет. Запомните, пленные ради пленных нам не нужны. Но смотрите сами по обстоятельствам. И еще. Не рискуйте понапрасну. Если есть подозрение, что перед вами раненый, а не убитый, стреляйте. Либо действуйте холодным оружием. Не хватало еще пулю в спину получить. Я буду наблюдать за берегом, и если только кто попытается высунуть нос из леса, сразу же угощу картечью. Поэтому работайте спокойно. В случае опасности сразу уходите. Если дам сигнал гудком, тоже сразу уходите. Еще вопросы есть? Задача ясна?
- Так точно, Ваше благородие!
- С Богом!
Вот и сделаем еще небольшую бяку туркам. Заклепанные пушки — это фактически металлолом в данных условиях. А без пороха из ружей не постреляешь. Даже если кто и не потерял его в процессе драпа. Посмотрев вслед четырем удаляющимся катерам, связываюсь с Гансом.
- Ганс, ну что там на берегу творится?
- Паника, Командир. В лесу неподалеку от места высадки зафиксировано тысяча пятьсот тридцать восемь человек. Но сколько из них раненых, отсюда определить не могу. Судя по тому, как они перемещаются, управление десантом полностью утрачено и каждый сам по себе. Сомневаюсь, что турки вообще будут штурмовать пост. Во всяком случае, в ближайшее время.
- К берегу никто не суется?
- Нет. Все драпают вглубь леса, подальше от берега.
- Отлично! Следи за побережьем. И если только кто сунется к берегу, дай знать.
- Принято.
Находящихся рядом старшего помощника и вахтенных тоже распирает любопытство. Но если старпом молча разглядывает берег в бинокль, пытаясь разобрать там хоть что-то в темноте, то вот у молодежи энергия бьет через край.
- Юрий Александрович, а почему же турки сюда одну мелочь послали? Ведь не могли не понимать, что с ними даже пара пароходофрегатов запросто справится. Зажали бы с двух сторон, воспользовавшись преимуществом в скорости и маневренности, и все!
- Надежда на авось — это не только наша национальная черта, господа. Туркам она тоже присуща. И ведь у них за малым не получилось. Наших пароходофрегатов здесь не было. А то, что мы оказались в районе высадки, это случайность, которую турки не смогли предусмотреть. Как и то, что нам удалось их вовремя обнаружить. Поэтому уцелевшие остатки десанта сейчас разрознены и деморализованы. Командование десанта, даже если оно уцелело, полностью утратило управление. И как минимум до утра его не восстановит. Надеюсь, что на посту Святого Николая все поняли правильно, и уже отправили донесение вышестоящему начальству.
- А оказать помощь гарнизону поста мы сможем, если турки все же нападут?
- Вот это вряд ли. Стрельба по лесу ничего не даст. А если турки пойдут на штурм, то можем и своих зацепить. Поэтому надеюсь на благоразумие коменданта. Имеющимися силами пост все равно не удержать...
Так за разговорами о прекрасном прошло около часа, когда на берегу стали появляться всполохи пламени. Мои новоявленные морпехи из «спецназеров» работали четко. Распределились вдоль всей линии турецких судов и поджигали их с очень малым интервалом. Благо, было чем. У Яши Розенблюма и на этот случай «зелье» нашлось. Не такое убойное, как он продемонстрировал, но для диверсий как раз подходящее.
Вскоре вся береговая линия в зоне высадки запылала, несмотря на продолжающий накрапывать дождь. Катера возвращались обратно. По картинке, транслируемой Гансом, было ясно, что все там обошлось благополучно. Пристрелили нескольких недобитых турок, попытавшихся оказать сопротивление, заклепали все пушки, залили водой весь найденный порох, подпалили турецкие посудины и спокойно ушли. Именно поэтому я и не вмешивался в процесс, а спокойно наблюдал за происходящим, ведя светскую беседу. Никто из удравших на берег турок даже не попытался вернуться к месту высадки. Ну и ладно. Нам же лучше — хлопот меньше...
Вскоре передо мной стояли оба старших командира проводившейся операции — командир группы катеров отставной кондуктор Евстафьев и командир десанта отставной подхорунжий Никифоров и докладывали о выполнении задания, демонстрируя мешок, набитый бумагами.