Он перетащил себя через следующие балки.
Затем через следующие.
Затем через следующие.
Таким образом он преодолел примерно восьмую часть здания, двигаясь как можно быстрее, не останавливаясь, чтобы отдохнуть или точно определить, где он находится.
Он увидит, когда окажется близко.
Он преодолел ещё шесть балок в такой же манере...
Затем он её увидел.
В четырёх этажах под ним появилась терраса более бледного цвета, чем окружающая её чёрная сталь. Ухоженные деревья легонько покачивались на ночном ветерке, обрамляя стеклянный балкон и располагаясь геометрическими узорами на самой террасе. Их маленькие листья образовывали жидкую рябь во тьме. Выступающая из здания цементная площадка была уставлена стеклянными столиками с тёмно-красными и синими зонтиками и уличными шезлонгами. Она уже закрылась на ночь. Цветы в горшках стояли по краю террасы под деревьями, пруд с золотыми рыбками располагался в центре цементной площадки. Его украшала изогнутая арка деревянного мостика.
Наоко не ждал.
Посмотрев вниз, он оценил точное расстояние до всего, что находилось под ним.
Затем, запомнив всю планировку.
Он рухнул вниз.
Глава 29. Защитить Мири
— Ладно, — сказал Ковбой, понимающе кивая. — Я это понял, брат. Ясно и отчётливо. Но кто-то должен поговорить с ним. У нас целая груда людей на улицах, беспилотники полностью охватывают всё здание снаружи, и мы всё ещё ничего не обнаружили...
— Вообще ничего не заметили? — нервно пробормотала Люс.
Ковбой бросил на неё ровный взгляд.
— Ничего. Я говорю буквально — ничего.
Выдохнув, он положил ладони на бедра. Он посмотрел на всех собравшихся на крыше, отвернувшись от Энджел, которая шагала к ним от металлической двери.
Она услышала его бормотание:
— Я всё ещё не могу понять, как он изначально вытащил сюда Мири. Мимо всех охранников. Мимо наблюдения Блэка. Это просто не вяжется.
— Окна? — предположила Люс. — Балкон?
Ковбой помрачнел ещё сильнее, покосившись на неё.
— Может быть.
Но Энджел поймала себя на мысли, что луизианец на это не купился.
Ковбой перевёл взгляд обратно на мужчину-видящего с чёрно-каштановыми волосами.
— Мы не можем просто оставить их здесь, Джем. Нам нужно их разделить. Нужно, чтобы кто-нибудь осмотрел её, мать вашу. Наверное, ей нужна кровь...
Джем уже качал головой.
— ...от какого-нибудь видящего, — выразительно добавил Ковбой. — Я не имел в виду госпиталь.
Энджел продолжала осторожно подходить к ним.
Добравшись до небольшой группы, она перевела взгляд с лица своего бойфренда на зеленоглазого видящего, который стоял прямо напротив него. Ковбой говорил преимущественно с ним.
Декстер нависал позади другой троицы, его широкое лицо напряглось в хмурой гримасе, пока он стоял на приподнятой ступеньке у цементной стены. Декс на глазах Энджел достал пистолет и проверил магазин, обернувшись на кого-то, кто находился на земле позади них.
— Просто я не думаю, что это хорошая идея, — пробормотал Джем, проследив за взглядом Декса, затем снова посмотрел на Ковбоя. — Не сейчас. Будет лучше, если мы оставим их одних. Мы можем с этим справиться.
— Справиться с чем? — спросила Энджел, заговорив более нормальным тоном.
Ковбой и Джем посмотрели на неё.
Ковбой, похоже, испытал облегчение, а Джем нахмурился, словно меньше всего хотел выслушивать ещё одно мнение.
— Скажи им, милая, — Ковбой ткнул большим пальцем в сторону Джема. — Скажи им, что мы не можем просто оставить этих двоих здесь, наверху. Декабрь на дворе, мать вашу.
Но теперь Джем нахмурился, пристально посмотрев на Энджел. После небольшой паузы он взглянул на Ковбоя, затем обратно на неё.
— Ты можешь поговорить с ним, — прямо сказал он, имея в виду Энджел. — Он тебя слушает.
Энджел моргнула.
Затем она сообразила, о чем они говорили.
Как только до неё дошло, она побледнела, пройдя между четырьмя мужчинами и подняв ладонь, чтобы группа расступилась и дала ей дорогу.
Она просто предположила, что они внизу.
Она предположила, что к этому времени кто-нибудь уже увёл их.
Она предположила, что приехали медики, что дальше всё пошло так, как обычно развиваются события в таком случае. До сих пор она и не осознавала, что в таком случае не может быть никакого «как обычно». И всё же она испытала чертовски сильный шок от увиденного возле цементной стены, примерно в двадцати ярдах от места, где тихо переговаривались остальные и её бойфренд.
Блэк сидел на гравии.
Он был без рубашки, сидел прямо на земле, скомкав груду одежды на бёдрах и коленях. Энджел вновь моргнула и осознала, что у него на коленях лежит отнюдь не груда одежды. Длинные пряди тёмных волос спадали ему на грудь, которая выглядела бледной на фоне ночного неба. Его кожа и глаза слабо светились в освещении вертолётной площадки.
Энджел едва-едва могла различить профиль Мири в этом освещении.
Её глаза оставались закрытыми.
— Иисусе, — выдохнула она.
Она наградила сердитым взглядом Ковбоя, затем Джема.
— Бл*дь, вы просто оставили их там? — спросила она.
— Вот и я об этом говорил, — сказал Ковбой оправдывающимся тоном.
Энджел едва его услышала.
Она не помнила, когда в последний раз так злилась. Её буквально трясло. Адреналин курсировал по её конечностям, заставляя их дрожать, заставляя её руки дрожать, а челюсти — стискиваться. Она испытывала не только злость, но злость была сильнее всего. А может, со злостью проще справиться, чем со всеми другими эмоциями, которые хотели на неё нахлынуть.
— Бл*дь, вы оставили их там? — повторила она.
Джем нахмурился, собираясь заговорить, но Ковбой бросил на него предупреждающий взгляд.
— В нашу защиту надо сказать, что к нему сейчас сложно подойти, — смиренно произнёс Ковбой.
Она повернулась и пристально посмотрела на него.
— Ага. Так что давайте просто оставим их здесь... чтобы они схлопотали пневмонию посреди бл*дской зимы. В Сан-Франциско. Когда они оба, наверняка, в шоке. Гениально, бл*дь.
Не дожидаясь ответа, она зашагала в их сторону, хрустя ботинками по тонкому слою гравия.
Она пересекла это расстояние за несколько секунд. Она не медлила, не ждала, когда Блэк поднимет взгляд, или кто-то из них обратит внимание на её присутствие.
Она подошла прямиком к ним и согнула колени, как только встала прямо перед ними.
Она посмотрела Блэку в лицо, затем на Мири.
Её глаза оставались закрытыми. Щека прижималась к груди Блэка. Она была одета в его футболку. Его кожаная куртка накрывала её тело и часть ног, которые она поджала к груди, сидя у него на коленях. Его пальцы запутались в её волосах, и Блэк крепко прижимал её к себе — жест, в котором странно сочеталась сила и нежность, словно он боялся сломать её и в то же время опасался, будто кто-то попытается вырвать её из его рук.