Блэк и я воспользовались их предложением сначала сходить в душ.
Пока мы были там, я прикладывала усилия, чтобы это не перетекло в нечто большее.
Блэк предложил это практически прямым текстом, но я сумела убедить себя, что сейчас это не лучшая идея, что мне нужно поговорить с Энджел, что мне нужно узнать новости от команды Блэка, что мне нужны новости по Нику — и это мне нужнее секса.
Теперь я уже не так уверена, что сделала правильный выбор.
Я чувствовала себя слишком отдалённой от Блэка, и в плане света, и в плане разума, чтобы обсуждать то, что по моим подозрениям мы собирались обсуждать.
Ощутив слабый импульс от самого Блэка, я обернулась как раз вовремя, чтобы увидеть, как он выразительно вскидывает бровь — жест, который у него означал что-то вроде «я же тебе говорил». Слегка закатив глаза, я пихнула его плечом, и он обнял меня за плечи, улыбаясь.
«Я могу куда выразительнее донести посыл «я же тебе говорил», док, — пробормотал он в моём сознании. — Между прочим, решительно настроен продемонстрировать это тебе сегодня же, только попозже, если ты вдруг забыла».
Легонько щёлкнув языком, я посмотрела влево как раз вовремя, чтобы увидеть, как в комнату входит другая видящая вместе с человеком. Оба лица оказались знакомыми — такими знакомыми, что я слегка подпрыгнула и уставилась на них.
— Привет, — протянула я, и мой взгляд упал к их сцепленным рукам. — Что-то новенькое.
Мэнни расхохотался и посмотрел на Ярли, которую он держал за руку.
— Не такое уж новенькое, Мириам. Ты просто немножко отстала от жизни, — уголок его губ приподнялся. — О, и... деликатно, между прочим. Я так понимаю, твой большой мозг мозгоправа намного обгоняет нас, простых смертных, когда дело касается навыков наблюдения. И допроса.
Блэк заржал в голос.
Я почувствовала, как к лицу приливает жар.
— Прости. Никто мне не сказал.
Ярли шутливо-укоризненно щёлкнула языком, отпустив руку Мэнни. Подойдя прямиком ко мне, высокая видящая — которая, как я всегда считала, походила на модель с подиума — тепло обняла меня и крепко прижала к груди.
— Мы тоже рады тебя видеть, Мири, — сказала она, улыбаясь и целуя меня в щеку. Отпустив меня, как только я почувствовала импульс лёгкого раздражения от Блэка, она повернулась и обняла самого Блэка. — Тебя я тоже рада видеть, брат. Сильнее, чем могу выразить словами.
Блэк выглядел слегка опешившим.
Он обнял видящую в ответ, выражение его лица сменилось с недоумения до почти растроганного вида.
Когда Ярли отпустила его, Блэк улыбнулся ей по-настоящему.
Эта улыбка выглядела искренней.
— Я слышал, что мне за многое нужно поблагодарить тебя за время моего отсутствия, сестра, — пробормотал он. — Тебя и остальную часть твоей команды. Мне не терпится услышать всё в деталях.
Я взглянула на Блэка, вскинув бровь.
Это было... запредельно официально по его меркам.
Я вынуждена была предположить, что это фишка видящих — может, просто базовая вежливость видящих, а может, это также как-то связано с её возрастом. Блэк говорил, что видящие вроде как заморачиваются с возрастом и уважением к старшим, а она предположительно на несколько сотен лет старше него... вопреки тому, что она выглядела на тридцать с небольшим, а он был её начальником.
Отвернувшись от Ярли, Блэк повернулся и крепко обнял Мэнни, грубовато похлопав индейца по спине.
— Выглядишь стариком, Мануэлито, — парировал он, шутливо нахмурившись и отпустив его. — Ты меня напугать пытаешься?
— Ага, — проворчал Мэнни, покосившись на Ярли. — Ну, маловероятно, что положение дел улучшится, брат. Я продолжаю твердить ей это, но она не слушает.
Ярли ткнула его под ребра, улыбаясь.
В этой улыбке было столько мягкости, что я невольно тоже заулыбалась, глядя на этих двоих вместе.
Они оба выглядели влюблёнными по уши.
Затем я увидела, как Мэнни окидывает меня повторным чуть прищуренным взглядом, как будто изучая. Он вроде собирался заговорить, затем взглянул на Блэка, наградил его не самым деликатным и явно предостерегающим взглядом, а также едва уловимым качанием головы.
Я не спрашивала.
Я всё равно более-менее знала.
Я знала, что Блэк уже какое-то время улавливал от меня некоторые вещи — практически с тех самых пор, как мы покинули Европу. Он пока что ничего не говорил мне прямым текстом, но я время от времени ощущала это в его свете.
Я знала, что он беспокоится обо мне.
Я знала это и ощущала лёгкое чувство вины... я просто не знала, что ему сказать, чтобы он почувствовал себя лучше. Я не знала, что именно со мной не так. По правде говоря, я сомневалась, что знала больше него, учитывая, как пристально он следил за моим светом.
Я всё время ощущала тошноту.
Я ощущала тошноту, я не спала, я с трудом могла сосредоточиться.
Боль становилась хуже, и во многом она не походила на сексуальную боль или что-то связанное с Блэком.
Я знала, что это как-то относится к Нику.
Я не знала, что именно, помимо беспокойства за него и тяжёлого ужаса от того, что какая-то часть меня уже знала, куда приведёт его след. Я знала, что большая часть меня ещё не готова посмотреть этому в глаза, и тем более принять это. И Блэк знал это на каком-то уровне.
Моя неспособность разобраться с этим или, честно говоря, посмотреть в лицо реальности — наверное, одна из причин, по которой он не принуждал меня к разговору.
Я приходила в ужас от того, что какая-то часть меня уже знала — Ник мёртв.
Я ужасалась тому, что видящая во мне каким-то образом уже знала это наверняка, а не просто как статистическую вероятность.
Я была в ужасе, потому что в некоторые ночи, пока я лежала и смотрела в потолки незнакомых номеров отеля, смерть Ника была единственным, что казалось мне логичным.
Единственным, что хоть отдалённо казалось правдивым.
Я знала, что Мэнни, наверное, увидел на моём лице что-то, зеркально вторившее тому, что Блэк ощущал и видел в моём свете. Мы вчетвером всё ещё стояли там, Мэнни слегка хмурился, словно ещё не принял решение — как вдруг с другой стороны меня обняли руки и стиснули меня в крепком объятии.
Я ощутила аромат знакомого парфюма, узнала сами руки, и ещё не успев осознать свои действия, я развернулась и обняла Энджел в ответ так крепко, что сама не могла дышать.
Она хотела поехать с нами.
Она так сильно хотела поехать с нами.
После Нью-Йорка это была самая сильная ссора между ней и Блэком.
Думаю, я большую часть их спора пробыла в каком-то оцепенении — к сожалению, это случилось сразу после того, как я по-настоящему осознала пропажу Ника и поняла, что Брик не заявится внезапно, и не скажет, что по какой-то бредовой причине решил увезти Ника на Пхукет, и не вернёт его живого и здорового в течение часа.
Эта иллюзия разлетелась вдребезги к тому времени, когда Энджел сцепилась с Блэком по поводу того, кому стоит ехать с нами в Европу.