На мгновение впившись взглядом в моё лицо, он улыбнулся.
Его пальцы легонько смахнули волосы с моих глаз, затем он опустил рот обратно к моему горлу. Я буквально слышала, как удлиняются его клыки...
Когда в темноте позади нас раздался громогласный рёв.
— Отпусти её, — прорычал он. — Немедленно.
Ник застыл, всё ещё обхватывая мою шею руками.
Не отпуская меня, он повернул голову, и я проследила за его взглядом поверх плеча.
Там стоял Блэк.
Его появление шокировало меня, и не только потому, что я вообще его не почувствовала. Его золотые глаза сверкали ярче обычного, не совсем светились, но почти. Он тяжело дышал, лицо выражало столько ярости, что напоминало маску.
Тогда-то я увидела меч, касавшийся горла Ника самым кончиком.
— Отпусти её, — голос Блэка опустился до гортанного рычания, угрожающего животного рыка, рокотавшего в груди. — Бл*дь, я убью тебя, Ник. Не думай, что я этого не сделаю.
Ник медленно отпустил меня, улыбаясь Блэку через плечо.
— Не нужно жадничать, Квентин, — сказал он. — Я всего лишь хотел попробовать её на вкус.
— Отойди от неё. Немедленно.
Ник легко развернулся, повернувшись так, что меч проследовал за его горлом. Затем он оказался лицом к Блэку, шагнув ближе к нему и дальше от меня.
— Должно быть, для тебя это такое облегчение, Блэк, — сказал Ник. — Что я мёртв и всё такое.
В отличие от меня, слова Ника не повлияли на Блэка.
— Впаривай это дерьмо кому-нибудь другому, Наоко, — прорычал Блэк. — Как мне кажется, ты вполне наслаждаешься своим новым положением...
— Если жизнь даёт тебе лимоны, сделай лимонад, и всё такое, — Ник улыбнулся.
Теперь я приходила в себя, хоть и чувствовала яд, раздирающий мои вены. Моя ладонь взлетела к шее и плечу, и я вздрогнула, закрыв глаза от прилива боли в открытой ране, которую нащупала там.
— Блэк, — произнесла я, задыхаясь. — Будь осторожен. Будь очень осторожен, бл*дь.
— Иди назад, Мири, — сказал Блэк, не отводя взгляда от Ника. — В сторону Джема. В сторону лестницы.
Я посмотрела вправо и увидела Джема, стоявшего там наготове. Его взгляд не отрывался от Ника и Блэка, но он протягивал мне руку и жестом звал подойти поближе.
— Делай, как он говорит, Мири.
Я чуть сдвинулась в сторону, всё ещё пытаясь перевести дыхание, всё ещё борясь с ядом, вибрировавшим в моих лёгких, моей коже, моих мышцах. От него мои конечности тряслись, как от двойной дозы адреналина, смешанной с каким-то транквилизатором.
Почему-то от этого эффекта сложно было оставаться в своём теле. Такое чувство, будто я плыла, будто какая-то часть меня находилась больше в Барьере, нежели здесь, на Земле. Я пыталась заземлить себя, утянуть обратно, но не могла это сделать. Мне даже сложно было идти по прямой.
Это походило не столько на опьянение, сколько на очень плохое самочувствие из-за лихорадки.
Я стиснула винтовку, которая всё ещё болталась за моей спиной, опёрлась на окно для равновесия и ещё немножко подвинулась к Джему.
Я почти дошла до него, когда в моём сознании раздался другой голос.
«Ilya... Это ты?»
Я остановилась, стиснув кирпичную стену.
Ещё одно присутствие омыло меня как дурной сон, заставив закрыть глаза. Оно оставило меня задыхаться, моя кровь хаотично пульсировала в венах.
«Дорогая девочка... моя шоколадка...»
Я задохнулась. Мое сердце ёкнуло в груди, дыхание перехватило.
«Это действительно ты? Моя прекрасная Мириам, после всего этого времени?»
Джем рядом со мной схватил меня за руку.
Какая-то часть меня потянулась к Блэку, но он казался далёким, недостижимым.
Мой свет тянулся к нему...
«Di'lanlente o' kitre-so’h, — горячее облако боли выплеснулось из света Солоника, ударив по мне и заставив меня отпрянуть. — Твой свет так сильно изменился. Очень, очень сильно, ilya. Gaos…»
Я чувствовала, как мой свет пытается бороться с ним, отстраниться от него всеми возможными путями. Однако я не могла от него отдалиться. Это повторение Бангкока: он вторгался в мой свет, а я не в состоянии от него отгородиться. В этот раз виной тому вампирский яд и конструкция, а не мой поломанный свет, но эффект был бы тем же.
Я не могла от него отгородиться.
Меня всё сильнее и сильнее охватывало отчаяние, но это всё равно что бороться с дымом.
Я вновь попыталась потянуться к Блэку, найти его, но и это мне не удавалось.
Я оказалась в ловушке в этом аморфном, похожем на дым состоянии — между Солоником, ядом Ника, самим Ником, конструкцией дяди Чарльза, возможно, стрессом, потерей крови, разделением с Блэком. Какой бы коктейль ни влиял на мой разум и свет, я затерялась там, будучи не в состоянии затащить себя обратно в тело.
Солоник продолжал говорить со мной.
«Моя маленькая ilya выросла, — его желание ударило по мне с физической силой, душа меня. — Твой дядя рассказывает мне всякое, прекрасная сестра. Он говорит мне, что начал тренировать тебя. Он говорит мне, что ты умна, быстро учишься, что твой свет принадлежит старой душе...»
Его боль усилилась, пока он ощупывал мой свет, пытаясь вновь познакомиться с ним, почувствовать то, о чем говорил ему мой дядя.
«Я бы очень хотел поговорить с тобой, ilya, теперь, когда ты поистине моя сестра. Я бы научил тебя стольким вещам. Вещам, которым твой щенок-муж и эти изменники-видящие не могут тебя научить. Вещам, которым не может научить тебя дядя...»
Я ощутила, как в свете Блэка поднимается ярость.
Голос Солоника сделался более холодным, более смертоносным.
«Мне сказали, что ты взяла этого ребёнка в супруги, ilya. Признаюсь, я отнюдь не обрадовался этим новостям. Я отнюдь не обрадовался, что ему разрешили привязать тебя к нему вопреки тому, что он так молод. Я сказал твоему дяде немало злых слов на этот счёт, ilya...»
Я чувствовала, как Джем пытается вытолкнуть его из моего света.
Свет Блэка обернулся вокруг меня, но его вновь вытеснили.
Я чувствовала, как внимание Блэка разделилось между Ником и Солоником, когда Ник повернулся и уставился на меня кровавыми глазами, хмуро поджав губы. Я впервые осознала, что мой разум всё ещё связан с ним через яд.
Ник тоже слышал Солоника, так же ясно, как Джем и Блэк.
Может, даже ещё отчётливее.
Я постаралась вытолкнуть Солоника, но это всё равно напоминало попытки оттолкнуть дым.
В своём сознании я видела их всех.
Кроваво-красные глаза Ника, смотрящие на меня с другого конца пожарной лестницы.
Я видела его при нашей последней встрече на острове Мангаан — он смеялся над словами Энджел, пока мы трое катались на досках на главном пляже между плавательными бассейнами. Я видела, как Ник дрейфовал на спине и удовлетворённо вздыхал, глядя в синее небо, говоря о тако и маргаритах на ужин в островном ресторане Блэка.
Я видела лицо Энджел, когда мы вернулись из Европы, затем позднее той же ночью. Её глаза переполнились слезами, пока мы сидели в её с Ковбоем квартире на Калифорния-стрит, пили текилу за Ника и пытались убедить друг друга, что он всё ещё может быть жив.