И это было… ещё одной странностью.
Каждое тело накладывает свой отпечаток на владельца. Искажённая птицей Тия почти не могла сопротивляться усиленным стихией инстинктам. Именно родное тело со следами пожирателей проклятий, то есть хаархусов, было главным источником её желаний.
Другие тела получали эту особенность через неё, как и любые другие существа, получающие от неё подпитку хаосом. Именно поэтому плата за взятую взаймы силу через Тию была той же, что и у шаманки. Обычно эта стихия была более разнообразна в общении со своими адептами.
Тело Дины было склонно к стервозности и иронии. А тело Амории…
В процессе работы в над еёеё телом Тия принимала самое активное участие. При том, что изначально она вообще не интересовалась процессом, полностью полагаясь на меня.
Но в действиях девушки появилась уверенность, в руках — крупицы магии хаоса, а в глазах — азарт, какой я видел у Мордреда и Хельхе.
Личность давно погибшей проходчики двадцать первого сектора?
Или пробивающаяся суть самой Тии?
В своём астральном мире она сильно менялась, и некоторые её черты напоминали мне действия Амории. Родное тело девушки подходило её душе уже меньше, чем тело блондинки-медиума.
Главная цель эволюции для меня, помимо снятия статуса, в попытке максимально снизить влияние хаоса на психику или хотя бы дать способ подавлять эту силу и мыслить более здраво.
С первым мы так ничего сделать и не смогли. Хаос был одной из сильнейших стихий. То, что могло блокировать откат или вообще влиять на работу — было или очень экзотическим, или ещё хуже, чем хаос.
Его могла поглощать пустота, но тогда вместо озабоченной фурии мы будем получать убийцу-психопата. Не говоря уже о том, насколько мёртвая магия токсична и опасна и для владельца, и для окружающих.
Кое-что мог уже имеющийся астрал, но работать с ним нужным образом могла лишь сама Тия.
Результатом наших идей стала сложная система внутренней защиты организма из генетики редкого растения, обладающего свойством фильтровать и частично не пропускать через себя ману. Это должно было дать Тие после эволюции навык физиологического подключения режима экранирования, который на время сможет защитить разум Тии от влияния собственной силы, и окружающих — от облучения энергией хаоса
Стихия, как оказалось, оставляет свой отпечаток даже на тех, кто не был с ней связан. Почти, как радиация. Только это влияние было слишком мало, чтобы привести к каким-то серьёзным происшествиям, о которых я знал бы.
Что-то ещё сделала Тия. Она много чего настраивала, причём не всегда могла сама объяснить, что и зачем она делает. Возможно, именно сейчас пробивается наружу не только Амория, но и та Тия, какой она была раньше.
Третьим подопытным, идущим ко мне на эволюцию, был Мышь. Выживший всадник из группы Принца — самый сложный вопрос. В первую очередь потому, что осознанности и духовного ресурса у него было очень мало. Основной его моральных сил была Система и воля Далахан.
Однако, если Тия лишится этого статуса, возможно мы не сможем контролировать его. К тому же, существовал шанс, что как последний оставшийся всадник он сам переродится новым Далахан, «по праву сильнейшего». Любой всадник имел право бросить вызов Далахан, если имел на это достаточно воли и амбиций — так случилось в пятьдесят пятом, по словам Хантера.
В Обсерватории нас уже ждали Белая и Сайна с Эстель. Механистка знала о нашем прибытии, сопровождая через Вереск. Потому заранее предупредила всех о моём возвращении.
Из призванного убежища вышел доктор Хельхе, Мордред и все любители экспериментов, чтобы взглянуть на чудо-устройство. Правда, пришлось для этого ждать, пока оттуда выйдет как раз прошедший коррекцию проходчик.
Вернее, проходчица.
— Арахнид? Интересный выбор, — прокомментировал Мерлин.
Шестирукая одноглазая девушка с серовато-фиалковой кожей смерила взглядом четырёхрукого светящегося аллюста сперва гневным, а затем понимающим взглядом и ответила.
— Лучше арахнид, чем драук с паучьей жопой и восемью ногами, — доверительно сказала она и пошла вниз, соблазнительно виляя бёдрами. Очень своеобразная экзотика, что тут сказать.
После проверки на терминале-корректоре выяснилось, что Мышь, третий кандидат на терминал-корректор, тоже упёрся в потолок и не имел подходящих видов для эволюции. Собирать что-то дендроморфическое без исходников будет почти невозможно.
— Вот, возьми этот фрагмент. Ещё из старых запасов, — Белая протянула фрагмент в виде белой каменной сферы. — Этот путь эволюции должен подойти. Его нет в списках рас, потому что он — единичный образец.