Чувствуя, как тошнота подкатывает к горлу, я схватила первую попавшуюся тряпку и старательно протёрла все места, к которым, как я помнила, прикасалась. Затем плотно прикрыла за собой дверь в дом и калитку и так плюхнулась на сиденье, что бедная «Tойота» жалобно скрипнула. Выехав на шоссе, я опять на минуту остановилась, чтобы приложиться к бутылке. После чего рванула в Москву.
На подъезде к развязке Волоколамского и Ленинградского шоссе, я неожиданно для себя ушла правее, на «Ленинградку». Затем свернула к бассейну ВМФ и, загнав машину вглубь парка, остановилась. Не помню, кто сказал, что когда не знаешь с чего начать, нужно сделать первый шаг. Да, советовать легко. Вот я сделала первый шаг, и что с того? Чуть не подставилась под милицию. Ещё неизвестно, не оставила ли я случайно своих отпечатков в том миленьком домике за высоким забором, или не видел ли кто, ну так – чисто случайно, рядом с калиткой мою машину. А если кто и видел, то наверняка и номера мои запомнил. С моим-то везением. А я-то думала, что раз я – человек законопослушный, то и бояться мне решительно нечего. Да, если мозгов нет – считай, калека. Это тебе, дурочка, не по лесам бегать, когда собака за тебя всё делает. Тут и самой шевелиться надо! Я распахнула дверцу и вылезла наружу. Дождь почти закончился, пахло влажной хвоей и грибами. Я потянулась к бутылке и выплеснула в рот всё до единой капли. В голове просветлело окончательно. И что удивительно, на самоуничижительные речи больше вроде не тянуло. Решение пришло сразу и удивительно легко. Вот что значит толковая и, главное, своевременная самокритика. Зашвырнув пустую бутылку далеко в кусты и таким образом нанеся посильный урон и без того чахлой московской природе, я забралась в автомобиль и вырулила из кустов.
8
Наше родное отделение милиции встретило меня приветливо. Замотанный дежурный, стараясь перекричать возмущённо-пьяные вопли задержанных, сообщил мне, что по всем вопросам следует обращаться в пятый кабинет, где должен в данный момент находиться дежурный «опер». Последнюю фразу я поняла по его артикуляции, равно как по жестикуляции – уловила направление, в котором мне стоило вести поиски нужного кабинета. Пройдя в указанном направлении, я действительно увидела чрезвычайно грязную дверь с табличкой «5». Дверь была обита драным дерматином и, честно говоря, своим видом просто пугала посетителей. Впрочем, может быть, так и было задумано.
Постучавшись, я зашла в кабинетик, тесный и полутёмный, площадью не более пяти квадратных метров. В данном служебном помещении, вероятно только благодаря потрясающей изобретательности, были втиснуты три громадных письменных стола работы неизвестного «архитектора» и шесть стульев. За одним из столов сидел высокий крепкий парень лет тридцати и что-то печатал одним пальцем на огромной, видимо, дореволюционной, печатной машинке, старательно морща лоб. При моём появлении он оторвался от своего дела и поднял на меня глаза. Это был тот самый опер, к которому за помощью обращался отец. Разговаривать о чём-либо в данном заведении сразу расхотелось. Я уже собиралась сказать «Извините» и, сделав вид, что ошиблась дверью, испариться. Но он вскочил из-за стола и радостно, как старый знакомый, протянул мне руку. Так, наверное, здороваются с шизофрениками, из боязни их разволновать и вызвать бурную реакцию.
– Наталья Александровна, если не ошибаюсь? Слышал о вашем горе, сочувствую, – он сделал скорбное лицо. – А вашим делом занимается Юрий Александрович. Только, к сожалению, его сейчас нет, – он взглянул на часы, – но если Вы подождёте буквально минут сорок, то он подъедет.
– Конечно, подожду. Пойду покурю, на улицу.
– Да курите здесь! – предложил он таким радостным и дружеским тоном, что мне стало не по себе.
– Спасибо. Но я лучше на воздухе, – также беззаботно откликнулась я, рассчитывая посидеть в машине и в случае чего дать дёру. Уж машину-то папину они вряд ли знают.
– Как Юрий Александрович выглядит? – спросила я уже с порога кабинета. – A то вдруг мимо пойдёт.
– Он в случае чего сам вас узнает. И далеко не отходите, а то он может подъехать с минуты на минуту. Хорошо? – дружески подмигнул он мне и опять скрылся за своим печатным монстром.
Я неплотно прикрыла за собой дверь и, облокотившись о косяк, придвинула ухо как можно ближе к образовавшейся щели. В кабинете послышался звук, характерный для набора номера на дисковом телефоне. Я похолодела и сразу мелькнула мысль, что через «дежурку» меня точно не пропустят. На негнущихся ногах я пpошаркала мимо дежурного, боясь поднять глаза. Но он даже на меня не взглянул. «Вот так и начинается паранойя», – улыбнулась я про себя, уже сидя в тёплом салоне автомобиля.