Остановившись передохнуть, я, сетуя на человеческую несправедливость и своё отчаянное невезение, тяжело присела на поваленное дерево и закурила. Мрачные думы постепенно опять овладевали мной, но думы думами, а делать что-то было жизненно необходимо. Я решительно поднялась и, аккуратно загасив окурок, спрятала его глубоко в мох. Тогда я и представить себе не могла, какие жёсткие условия предложит мне судьба в борьбе за выживание.
И всё-таки я верила в своё везение, в общeм, пока всё шло хорошо. Размышляя таким образом, я поднялась с бревна после очередного привала и вдруг почувствовала, как что-то твёрдое упёрлось мне между лопаток. Я замерла, мысли перепутались, мозг сверлила одна и та же мысль: «Это конец».
– Медленно сделай два шага вперёд и повернись, – услышала я команду, которую беспрекословно и выполнила.
Передо мной стояли три мужика в выцветших камуфляжах и c автоматами Калашникова. Правда направлен на меня был только один ствол. Я внимательно оглядела их с ног до головы. «Нет, это не спецназ», – облегчённо подумала я и даже невольно расслабилась.
Трое мужчин, все как на подбор высокие, с жёсткими волевыми обветренными лицами, скорее они смахивали бы на охотников, если бы в руках вместо автоматов держали старенькие двустволки.
– Кто такая будешь? – спросил меня тот, что был постарше и, видимо, главным.
– Я – прохожая. A вы кто такие? Лесные братья? – ответила я вопросом на вопрос и тут же прикусила язык.
– Прохожие, уважаемая, по улицам в городе гуляют, а не по лесам шастают, – очень недобро сверкнув глазами, ответил тот, кого я окрестила про себя главным.
Слово «уважаемая» мне особенно не понравилось, ибо его часто употребляет тот самый особый контингент, с которым я каждый день сталкиваюсь по работе.
– Ну, раз прохожая – пройдёшь с нами, – с какой-то грустью в голосе произнёс здоровяк в пятнистой бандане и качнул стволом автомата в сторону леса.
Он пошёл вперёд, за ним – я, остальные пристроились сзади. «Вот это я влипла, похоже, с этими амбалами точно не договоришься», – тоскливо думала я. «Интересно, кто это всё-таки? На охотников не похожи, может, дезертиры? В таком случае дело вообще – дрянь. Эти точно не отпустят. Или сразу пристрелят, хотя если ещё не пристрелили, может, сначала хоть трахнут напоследок», – грустно пошутила я про себя.
Вскоре мы вышли на небольшую полянку, которую в полном соответствии с особенностями местного ландшафта тоже огибала неизвестная мне речушка. Кругом были расставлены палатки, не среднего размера туристические из разноцветного прочного нейлона, а большие – из выцветшего толстого брезента. По всей видимости, армейские. Посреди поляны – огромное кострище. Чуть поодаль на самом краю стояло бревенчатое, явно наспех сложенное сооружение, наподобие рубленой бани или сарая, только без окон. Чуть в стороне стояли два УАЗа защитного цвета с московскими номерами. Автоматически запомнив номера машин, ещё раз быстро оглядела местность. Людей вокруг не наблюдалось.
Меня вывели на середину свободного от палаток пространства и знаком приказали остановиться. Двое из моих провожатых встали рядом со мной по бокам, а тот, кто, по-видимому, был старшим, зашёл в ближайшую палатку, с грохотом откинув тяжёлый полог.
Через минуту из палатки вышли двое – мой провожатый и высокий молодой, лет тридцати, человек с голым торсом, со светлыми волосами и довольно приятной наружности. Он приветливо улыбнулся и широко развёл в стороны руки, как будто встретил хорошую знакомую. Но что-то в его приветливом взгляде, откровенно говоря, напрягало. Он подошёл ближе и остановился примерно в трёх метрах, продолжая улыбаться.
– Смотрите, какая прекрасная незнакомка к нам гости пожаловала! – воскликнул он и вдруг, без всякого перехода, спросил, продолжая довольно улыбаться:
– Ты сама разденешься или тебе помочь?
Сказано это было с той же добродушно-хищной улыбкой, так что я даже сначала не поняла смысла сказанного, всё моё внимание было приковано к медальону, висевшему у него на груди. Массивный, явно из золота, в виде половинки мальтийского креста, украшенного красными камнями…
«Интересно девки пляшут. Точно такой же медальон во время войны нашёл мой дед в каком-то старинном замке в Германии», – опешила я и даже непроизвольно коснулась того места на груди, где я всегда его носила, но тут же вспомнила, что перед отъездом на дачу от греха подальше оставила медальон дома.
– Ну, так что – сама? Или?.. – вернул меня к неприятной действительности противный голос.