— А у вас никогда не бывает greve?
— Никогда.
— Как ты их предупреждаешь?
— Это мой секрет. Долго рассказывать. Я считаю, что насильственно созданное предприятие прежде всего столкнется с удорожанием рабочей силы. Вторым препятствием будет недостаток знающих технических руководителей.
— Их-то уж мы, без сомнения, получим из-за границы.
— Возможно. Действуя в одиночку, если у меня есть деньги, я наверняка получу то, что мне нужно, так как позабочусь об этом сам, разыщу лучших специалистов, а когда получу их, буду платить им столько, сколько они, с моей точки зрения, заслуживают. В консорциуме, созданном для выжимания прибыли, дело обстоит не так. Там прежде всего играет роль протекция. В совет директоров входят основатели, у которых больше всего акций. Обычно они разбираются в производстве, которым управляют, как свинья в апельсинах. Главная их задача — производить солидное впечатление. Но у каждого из них есть свои протеже. Один, возможно, был когда-то жестянщиком, а посему должен уметь управлять чугунолитейным заводом. В лучшем случае они руководствуются соображениями экономии и из десяти человек, которые предлагают свои услуги, выбирают того, кто просит меньшее жалованье. Дальше. Первый год всегда носит экспериментальный характер. Половина переработанного сырья пропадает. Выясняется, что никто не разбирается в деле, за которое взялся. Из-за плохо выполненных обязательств на юрисконсульта обрушивается поток исков о возмещении убытков. К концу года совет консорциума обнаруживает, что в праздничные дни, когда машины стоят, убытков значительно меньше, чем в будни, когда они действуют. В конце концов с большим опозданием выясняется та истина, что предприятие слишком громоздко и тяжеловесно и поэтому не способно нормально функционировать. Оно располагает множеством зданий, машин, материалов, резервов, но не обладает достаточным оборотным капиталом. Привлекут новые вложения. Прекратят платежи. На рынок выбросят тысячи акций. Затем последуют займы под недвижимость компании. Это на какое-то время приостановит крах. Появятся спекулянты, дающие за стофоринтовые бумаги по шестьдесят форинтов. Тогда совет директоров попытается вытянуть из грязи собственные сапоги и, если это ему удастся, постарается удрать, подав в отставку и бросив на произвол судьбы управляющего: пусть, мол, делает что хочет. А тот все, что можно продать, разбазарит по бросовым ценам направо и налево, чтобы заплатить рабочим и обеспечить себя. В конце же концов и сам сбежит, и у пустого здания прекрасного предприятия аукционист провозгласит: «Кто купит кирпич?» Такова, насколько мне известно, судьба каждого насильственно созданного предприятия, которое разрослось не сообразно велениям времени и спросу, минуя стадии естественного развития.
Слушая Ивана, Феликс часто разражался смехом.
— Верно! Действительно так! Ты словно по писаному читал! Но именно во избежание всех этих бед я и хочу привлечь в директоры предприятия человека, досконально разбирающегося в деле. Тебя.
— А это самое опасное заблуждение. Я разбираюсь в задачах своего небольшого предприятия, но плохо знаком с крупным производством, мировой конъюнктурой. Многих мелких заводчиков, мелких торговцев, подобное заблуждение уже разорило. Справляясь со своим делом, они не видели причин, почему бы им не начать крупную игру, хотя для этого надо обладать другим «талантом» и владеть другой «наукой». Первый не должен упускать малейшей прибыли, второму такие мелочи не следует даже замечать. Первому дано работать только наверняка, задача второго — идти на крупный риск. Первый должен приспосабливаться к местным условиям, второй — вести операции в мировых масштабах, вытеснят его с одного места, он должен найти другое и проникнуть туда. Этому я не обучен, у меня не хватит ни знаний, ни способностей, ни призвания.
— Ты слишком скромен. Я постараюсь убедить тебя в противном.
— Но, предположим, все сложится так, как ты себе представляешь. Прекрасное предприятие основано, оно действует, выпускает хорошую продукцию — дешево и много. Но тут грянет главная беда — транспортировка. Угольные залежи долины Бонда находятся в двадцати милях от ближайшей железнодорожной станции и в двадцати пяти от ближайшей судоходной реки. Добираясь к нам, ты, вероятно, видел, какие тут дороги. Бывает по четыре месяца в году никакой груз невозможно тронуть с места, но даже в самое благоприятное время года, когда уголь и чугун доставляют наконец на телегах к ближайшему рынку сбыта, из-за высокой стоимости перевозки они так дорожают, что не могут соперничать с тем чугуном и углем, которые привозят из Ливерпуля и Пруссии.