Пайщики заметили, что Вальдемар слишком долго беседует с Иваном, и вмешались в их разговор: «Никаких махинаций, ваше сиятельство! Оставьте нашего человека в покое!»
Они боялись, что князь переманит Ивана.
— Не ревнуйте! — воскликнул князь. — Мы беседуем об одной красавице, за которой в былые времена оба ухаживали и оба безуспешно.
Но пайщики не дали сбить себя с толку.
Они выбрали комиссию из трех человек, которые обязаны были всюду следовать за Иваном, не спуская с него глаз; обедать вместе с ним, спать у его порога, сторожить под окнами, чтобы к нему не проник враг. И все это под предлогом помощи Ивану: мол, чтоб можно было своевременно снабжать его деньгами.
Иван с тремя сопровождающими тотчас же уехал обратно в долину Бонда, захватив с собой все необходимые для дела машины и рабочих.
Трем своим спутникам он поручил каждый день посылать отчеты о ходе работ.
Одним из троих оказался господин Шпитцхазе.
Шпитцхазе сочли необходимым включить в комиссию как самого предусмотрительного, самого надежного и самого беззастенчивого защитника интересов акционерного общества. (Этим последним эпитетом мы не желали выразить пренебрежение. В денежных делах застенчивость и стыдливость — несомненный порок, а противоположные качества — неоценимое достоинство. Стало быть, мы упомянули об этом свойстве характера господина Шпитцхазе лишь в похвалу.) Господина Шпитцхазе Иван не раз еще выставит за дверь, а тот столько же раз влезет обратно через окно.
БОРЬБА С ПРЕИСПОДНЕЙ
В первую неделю триумвирам почти не о чем было докладывать.
Они видятся с Берендом утром и вечером за едой в трактире. Большую часть суток он проводит под землей. И на все их расспросы отвечает лишь, что все идет как нельзя лучше.
А что именно идет, того видеть нельзя.
И подозрительнее всего, что Беренд постоянно торчит в своей шахте, куда он велел спустить все привезенные из города машины и химические вещества, а у акционерной шахты еще не вскрыто ни одного колодца и вокруг нее не ведется никаких подготовительных работ для тушения пожара.
Беренд же не отвечает ни на какие вопросы. Правда, машины постоянно находятся в действии, а из шахты вместо угля рабочие вывозят на тачках глину, камни и обломки породы, но тем не менее суть дела понять невозможно.
На восьмой день господин Шпитцхазе не вытерпел.
— Сударь, — обратился он к Ивану с бесцеремонностью барышника, — вы обещали в две недели покончить с по жаром в шахте. Неделя уже прошла, а я еще не вижу никаких изменений.
— Это вполне естественно! — спокойно ответил Иван.
— И вы утверждаете, что все идет хорошо.
— Так оно и есть.
— Я желал бы убедиться в этом воочию!
— Оттуда, где вы стоите, этого никоим образом нельзя увидеть.
— Так проведите меня в то место, откуда видно!
— Вы действительно желаете туда попасть? Это весьма неприятное место.
— Куда вы, туда и я. Я не из пугливых, будь там хоть преисподняя.
— Почти так оно и есть.
— Ну, что ж, я готов спуститься туда! Хочу завязать знакомство с самим сатаной. Как знать, может, удастся заключить с ним сделку, предложить ему наш уголек?
— Но я должен предупредить вас еще об одном. В то место, куда я пойду, нельзя идти простым наблюдателем, там могут пройти только два человека, и оба нужны для работы. Так что вам придется потрудиться наравне со мной.
— Не боюсь я никакой работы. Мне сам черт не брат.
— Хорошо, в таком случае идемте! — сказал Иван. — И, если остальные желают посмотреть, где установлены механизмы, они могут проводить нас.
Наблюдатели ухватились за это предложение. Ведь до сих пор их буквально снедало любопытство.
Иван дал всем троим господам шахтерские робы и на подъемной машине спустил их в ствол.
Каждый получил по лампочке Дэви, подвешенной к поясу, и по толстой войлочной шляпе.
По извилистым штрекам Иван вел их к той железной двери, за которой не так давно находилось исчезающее и возвращающееся озеро. Теперь середину пещеры занимала дробильная установка, которую приводил в движение идущий сверху ремень.
Жернова перемалывали какое-то вещество, и, размельченное в порошок, оно по трубе снова ссыпалось дальше вниз. Ремень от большого колеса тоже тянулся куда-то вниз.
Иван уводил своих гостей все дальше и дальше, по узким штрекам. Им пришлось снова спускаться в какой-то глубокий колодец по длинной деревянной лестнице.
Достигнув дна колодца, они очутились в маленькой, — в две с половиной квадратных сажени, — клетушке, где дежурили двое рабочих: старый и молодой.
— Ну, сударь, — обратился Иван к Шпитцхазе, — здесь у нас гардеробная, давайте переоблачаться.
— Что? Мы получим еще более живописные костюмы?
— Да, панцири. Для той гимнастики, что нам предстоит, необходим панцирь.
По знаку Ивана рабочие принесли костюмы и начали прилаживать их на господ.
Формой своей костюм напоминал одежду пожарников: широкая бесформенная роба и штаны, наружная ткань которых — асбест, огнеупорный, неорганический шелк, а между прокладками изнутри — несколько слоев дробленного в мелкий порошок древесного угля. Толстые перчатки из горного льна плотно закрывали руки.
— Славные рыцари получатся из нас! — шутил господин Шпитцхазе.
— Подождите, еще полагается шлем!
Шлем представлял собою стеклянный шар величиной в два двенадцатиквартовых бочонка; в шаре были проделаны три отверстия.
Иван объяснил Шпитцхазе их назначение.
— Там, куда мы сейчас спустимся, все заполнено угар ным газом. Поэтому туда следует отправляться с не мень шими предосторожностями, чем если бы мы опускались под воду. Кроме того, нам иногда придется пробиваться сквозь огонь…
— Сквозь огонь?
Господин Шпитцхазе начал уже жалеть, что напросился в шахту, но отступать было поздно. К тому же проявить храбрость в данном случае требовалось для пользы дела.
— Вот почему необходимы асбестовые костюмы! — про должал Иван. — Этот костюм скомбинирован из снаряже ния водолазов и пожарных. К стеклянному шлему, который резиновые зажимы герметически соединяют с воротом одежды, подходят две трубки; через одну из них будет поступать свежий воздух, а другая предназначена для выдыхаемого воздуха. Концы обеих трубок останутся здесь, а шланги от них потянутся вслед за нами точно так же, как в море за водолазами. По одной из трубок будет нагнетаться живительный кислород, через другую — избыточное давление в шлеме вытеснит выдыхаемый воздух. Воздух будет доходить до нас несколько более нагретым, нежели здесь, и к тому же будет вонять горячей резиной, но зато мы не задохнемся. В третье отверстие вставляется гибкая пружинистая трубка, которая соединит наши шлемы. Она нужна для того, чтобы мы могли переговариваться друг с другом, потому что через этот толстый стеклянный шар звуки не проникают, а ведь нас разделяют два таких шара.
Господин Шпитцхазе почувствовал себя весьма неважно, когда на него надели этот необычный шлем. Особенно после того, как ко всем трем отверстиям подвели трубки, и он обнаружил, что оглох и не слышит больше ни слова из того, что говорят ему два других господина. Теперь он был отрезан от всего света.
Он слышал только одного человека, того, чей шлем был подключен к его шлему — Возьмите на руку свернутый резиновый шланг! — прозвучал в его тесном мирке этот единственно доступный голос, да и тот был слышен так глухо, словно шел с расстояния в сотню шагов или доносился из подземелья.
Шпитцхазе машинально позволил нацепить себе на руку скатанный шланг.
— Следуйте за мной! — раздался голос Ивана; он взвалил на плечо другой шланг и отворил закрытую ранее прочную дубовую дверь.