— На сто процентов? — ахнул господин Чанта и в крайнем изумлении даже прислонился к стене. Но быстро пришел в себя. Он разозлился на Шпитцхазе — напрасно тот пытается его одурачить. — Послушайте вы, великий Aufschneider![154] Возвращайтесь-ка обратно. А я и сам найду дорогу домой.
И он прогнал Шпитцхазе.
Однако на следующее утро первым делом велел официанту принести ему «Биржевые ведомости».
И что же, там действительно все было так, как предсказывал Шпитцхазе. Серебро упало на два процента, а «Бондавар» был 30 деньги, 32 товар. Как в Священном писании.
— Ни одной не продам! — стукнув кулаком, решил господин Чанта.
Он встал и оделся.
Сумасшедшее везение! Не успеешь глазом моргнуть, а все ящики уже набиты деньгами.
Он доканчивал свой завтрак, когда явился Шпитцхазе. Физиономия его светилась торжеством.
— Ну, что я говорил? — выпалил он, сунув господину Чанте принесенные с собой «Биржевые ведомости», где красным были подчеркнуты интересующе его места.
Господин Чанта не подал вида, что уже читал «Биржевые ведомости», и потому легко разыграл роль хладнокровного финансиста; просмотрев отмеченные строки, он кивнул головой:
— Да, так оно и есть! Все, как вы говорили!
Уж это точно! К вечеру курс поднимется до тридцати пяти! Эх, кабы у меня были деньги!..
— Ну, вот вам, Шпитцхазе, еще пятьдесят форинтов. Станьте и вы счастливым человеком. Купите одну бондаварскую. Нет, не целуйте руки, я не позволю.
Однако все-таки позволил.
— Но не спускайте эту акцию. Сохраните ее. А когда подойдет срок очередного платежа, я заплачу за вас. Да не целуйте вы каждый раз руки. Я вам еще много раз буду делать добро. Если вы каждый раз, как я вам сделаю добро, станете целовать руки, так у меня и рук не останется. Однако теперь я вправе ждать, что вы в знак признательности поставите меня в известность, если ваш патрон вздумает предпринять какой-нибудь маневр с акциями. Не забудьте предупредить, когда настанет время их продавать. Вы меня поняли? Ну, вот! Да ведь теперь и вы заинтересованы, у вас тоже будет своя акция. Так что следите внимательнее. А там и комиссионные перепадут вам, когда сбудем акции.
Шпитцхазе поочередно перецеловал все пальцы господина Чанты.
— Я только об одном прошу вас, — умолял Шпитцхазе, — не выдавайте меня господину Каульману: ведь если он узнает, что я разглашаю коммерческие тайны, он меня тут же выгонит.
— Не бойтесь! Вы имеете дело с порядочным человеком. И сей порядочный человек всецело поверил, что он теперь купил с потрохами другого порядочного человека, чтобы тот выдавал ему тайны третьего порядочного человека. Неизвестно только, среди этого скопища порядочных людей кто кого обманет более жестоко?
НЕТ! ЭВЕЛИНА!
Иван как нельзя более вовремя вернулся на свою шахту.
Пока он в Пеште толок воду в ступе, в долине Бонда вершились великие дела.
Прежде всего совсем рядом с его участком с волшебной быстротой вознеслись огромные новые здания, как обычно вырастают здания, о которых не спрашивают, во сколько они обойдутся, а строят как можно скорее и любой ценой.
Акции еще не были выпущены, а консорциум уже вложил в предприятие миллион форинтов.
Повсюду работы велись с лихорадочной быстротой: не успеешь оглянуться, как рядом уже на полную мощь работает кирпичный завод, а там подвесная дорога доставляет строительные материалы к возводимым корпусам; горы глины остались после завершения земляных работ; трубы уже дымят, крыши покрываются черепицей. Целая улица строится здесь, вырастает настоящий город.
Господин Ронэ ничего не писал Ивану о строительстве.
И еще кое о чем умолчал господин Ронэ.
О том, что в шахте завелся третий страшный призрак, соперничающий с взрыпадом и гретаном: забастовка.
Часть рабочих пожелала перейти на новую шахту, которую они назвали «господским участком». Там обещают жалованье в полтора раза больше того, что платит Иван.
И, наконец, уволился сам господин Ронэ, сообщив, что считает для себя более выгодным пост управляющего в акционерном обществе.
Понятное дело, именно он, отобрав среди рабочих Ивана самых лучших и посулив им большее жалованье, переманил их на работу в акционерное общество.
Только теперь увидел Иван, какую оплошность допустил, приняв на шахту управляющего по рекомендации своего любезного друга.
Ох, уж эти ученые мужи!
Всю жизнь потратят, но докопаются, какие животные обитали в каменноугольный период сотни тысяч лет назад, а вот что не следует подпускать конкурентов к своему углю, это им и невдомек.
А ведь даже любой необразованный арендатор смекнул бы: коль скоро его любезный друг Феликс говорит, что он по соседству организует акционерное общество по добыче угля, то немедленно следует отправить туда и господина Ронэ: «Здесь, приятель, ты не останешься ни минутой дольше».
Ведь таким путем он открывал врагу все свои деловые секреты!
Ну, и воочию убедился, что тот не преминул извлечь из этих секретов наибольшую выгоду.
Узнав о грозящей беде, Иван созвал своих рабочих.
— Ребята! — сказал он. — Это новое предприятие, которое сулит вам такую высокую плату, может дать ее только в убыток себе. Моя шахта до сих пор всегда приносила прибыль. Так вот я предлагаю, чтобы впредь, помимо заработной платы, вы получали свою долю и с прибыли. Все, что мы зарабатываем, будем делить поровну. В конце года я покажу вам расчеты. Выбранная вами комиссия проверит их, и каждый получит свою долю, в зависимости от того, сколько он наработал. Если вы согласны, давайте работать дальше. Если же вы решите перейти в акционерное общество, потому что там больше платят, я не буду разоряться, конкурируя с обществом, располагающим миллионами, а продам ему свою шахту, и тогда вы убедитесь: как только обе шахты окажутся в одних руках, вам снова снизят заработок. Тем, кто не захочет меня покинуть, я предлагаю заключить этот договор на всю жизнь. Прибыль на шахте будет поровну делиться между рабочими и мною до тех пор, пока я являюсь владельцем.
Это предложение многие приняли, и тут уж акционерное общество ничего не могло поделать. Больше половины рабочих решило остаться у Ивана и не бросать своей родной шахты. И все же многие шахтеры, подбиваемые наемными смутьянами, перешли на акционерный участок.
Тем, кто остался на старой шахте, пришлось немало вынести со стороны отколовшихся. Ни одно воскресенье не обходилось без драки между рабочими двух шахт.
Вскоре Иван убедился, что его могучий соперник задумал встречный ход.
Его давние покупатели, все, кому он обычно поставлял уголь, чугун и железную руду, известили, что поскольку бондаварская акционерная шахта и металлургический завод предлагают им свою продукцию на пятьдесят процентов дешевле, то впредь они и у него будут делать закупки лишь по такой цене.
Заработная плата на пятьдесят процентов выше, добываемая продукция на пятьдесят процентов дешевле — это все равно что работать даром.
Все деловые связи Ивана долгое время были в руках Ронэ, и тот мог предпринять что угодно, чтобы их расстроить.
Но Иван и тут не утратил мужества. Он ответил всем своим партнерам, что уголь и чугун он не станет продавать ни на филлер дешевле, пусть даже вся продукция останется у него.
В результате этого уголь и чугун копились под навесами и на складах, и на черной бондавёльдской дороге редко показывались телеги. Шахта и домна работали вхолостую.
Это сулило преданным Ивану рабочим весьма жалкое будущее. Их товарищи с соседней шахты нещадно издевались над ними. Откуда они возьмут прибыль? Или поделят между собой чугун да уголь?
Иван успокаивал их. В конце года все разойдется по хорошей цене. Нельзя работать себе в убыток. Если другая шахта работает в убыток — на то воля ее хозяев, а он не последует их примеру.