- Садитесь, пора ехать.
- Квартиру бы закрыть, господин майор…
- Не волнуйтесь, ничего не пропадет. Садитесь!
Пожав плечами, я полез в машину.
Пропетляв по городу, наша кавалькада выехала на шоссе и машины прибавили скорость. Ехали мы действительно долго, я успел задремать и проспал, наверное, не меньше часа. Видимо, отъехали мы прилично, ибо пейзаж за окном был мне явно незнаком. Пару раз нас останавливали посты, из передней машины им что-то показывали и к нам они даже и не подходили.
Но, вот уже, похоже и цель поездки.
Машины остановились перед глухими воротами. Справа и слева от ворот тянулся в лес высокий забор. Скрипнув, ворота распахнулись. Надо же - шлюз. Машины въехали в него и ворота закрылись за нашей спиной. Ни одной живой души я не видел. Открыв дверь, солдат вышел из машины и кивком головы предложил мне сделать то же самое. Из неприметной двери сбоку вышло четверо солдат. Быстро и деловито они осмотрели наши автомашины. Еще двое также молча, проверили документы у всех, кроме меня. Такое впечатление, что меня они вообще не видели. Закончив проверку, солдаты скрылись за дверью, и внутренние ворота распахнулись перед нами. За воротами опять был лес и узкая дорога между деревьями. Метров через 200 мы выехали на просторную площадку, где уже стояло несколько автомашин. Все, конец пути. Водитель заглушил двигатель, и мы все вышли на улицу.
- Туда - солдат указал рукой не двухэтажное здание в конце площадки.
Мы все вместе (майор шел впереди) подошли к зданию. Автоматчик на входе. Проверив документы у майора, щелкнул каблуками и вытянулся. Майор, два солдата и я поднялись по лестнице на второй этаж и, пройдя по коридору метров 20, остановились у обитой кожей двери. Майор поправил фуражку и постучал в дверь.
- Херайн! (войдите) - майор открыл дверь.
- Господин полковник! Разрешите доложить - господин Манзырев, по вашему приказанию, доставлен.
- Пусть зайдет. Вы свободны, господин майор.
Я вошел. Дверь за моей спиной тихонько щелкнула, и сопровождающие остались в коридоре. Большой, метров 50 кабинет, хорошая кожаная мебель. Радиоприемник в углу на низком столике. Хозяин кабинета стоял ко мне спиной около окна и курил в форточку.
- Садись… дядя Саша, - сказал он, не оборачиваясь. - Поговорим?
Он повернулся к столу и загасил сигарету в пепельнице.
- Здравствуй… Барин. Или тебя уже как-то иначе ТУТ называть надо?
- Нету больше Барина, дядя Саша. Нету. Кончился весь, еще там во дворе.
- Так кто же ты теперь? И, что это вообще тут за шарашка?
- Полковник Генрих Ланге. Военная разведка - абвер. Слышал?
- Да, откуда ж. Полковник… Эк, залез то! Не страшно?
- Не залез, дядя Саша. Вернулся. Домой.
- Так, подожди… Ты немец, значит?
- Чистокровный. Всегда им был и им же и помру.
- Во, значит как… А что же ты тогда на зоне-то делал? Туда-то ты как попал?
- Разные бывают случаи, дядя Саша, разные. Иногда и чужое на себя брать приходиться, чтобы живым остаться.
- Не понимаю - я помотал головой. - Не слыхал я раньше про такие штуки.
- И я, дядя Саша, много про что не слыхал. Однако вот, пришлось научиться.
- Ты и по-русски, как я говоришь, а выходит - немец.
- Не нравиться?
- Непонятно. Странно как-то и непривычно.
- Тут каждый второй так говорит. Майор вон, так тот, вообще в школе учителем работал.
- В школе?
- Ну, да. В Белостоке. В обычной средней школе, детей до войны учил.
- А потом, значит, к вам пришел.
- Не пришел. Вернулся.
- Как ты?
- Как я. Только не так кроваво это у него вышло.
- Да, уж - я скрипнул зубами. - Если б не эта …. Если б не Иголка…Попадись он мне…
- Не только тебе, дядя Саша, не только тебе. Он бы здесь у меня пол насквозь бы прогрыз, аж до подвала, веришь?
- Верю. Злой ты, как я погляжу.
- Не злой я, дядя Саша. Справедливый. А что, у нас по справедливости за предательство полагается?
- Пику в бок - и в аут.
- Хм-м… Ну, так тоже можно. Хотя и другие способы есть. Пить будешь?
- Буду, конечно. У тебя тут, поди, не самогоном поят?
- Обижаешь… В таких хоромах - да самогон?
Ланге потянулся рукой к столу, что-то там нажал. Из неприметной двери, справа, беззвучно возник коренастый солдат. Быстро расставил на приставном столике рюмки и тарелочки с закуской. И также, беззвучно исчез. Мы присели к столу и Ланге плеснул мне водки. Себе тоже налил и мы, не чокаясь, выпили.
- Слышь, Барин,… Тьфу ты, даже и не знаю, как тебя сейчас величать-то?