Дело в том, что с каждой минутой он всё больше и больше нервничает. Притопывает ногой. Облизывает губы и всё время оглядывается, тогда я не понимал из-за чего. Сначала я решил, потому что он встретился со мной. Но дело было в чем-то другом.
«По фигу», - сказал я сам себе, потому что мне не было никакого дела до Джимми. Он продает наркоту детям и обрастает властью, но мы же не о священной корове толкуем. Я решил провернуть одну аферу.
Афера довольно проста, я проворачивал её несколько раз. Я подумал, если я как бы играю на бирже, то могу притвориться, будто у меня есть крутая инсайдерская информация. Например, что фармацевтическая компания планирует выпустить на рынок новый антидепрессант или что скоро из Японии появится новый концепт-кар. Без разницы что. Я мог бы сказать Джимми, что Мэл-март разрабатывает новый амортизационный анальный тампон, и парень бы мне поверил. Я скажу ему типа, если ты захочешь, я сделаю тебе одолжение, как его много раз мне делал ты (он правда делал, подгонял бесплатную травку, много), и я был бы счастлив инвестировать его деньги без какой-либо комиссии для меня самого.
Я его заинтересовал, это могу сказать точно. Но потом он что-то замечает краем глаза и говорит, что у него встреча с какими-то людьми и он свяжется со мной попозже. И потом, вжух, и улетает, как пробка из бутылки. Я за ним. На минуту его потерял - какая-то грудастая телка (грудастая, потому что полная, но это нормально) хочет со мной опрокинуть стопку, а я и не возражаю против хорошей-то выпивки. Мы пьем текилу с лаймом и солью, пока вокруг грохочет техно: бум, бум, бум; в такт подмигивают красные рождественские огоньки, хотя стоит середина лета и... да ладно. Короче, она фотографирует нас на свой мобильный. Все хорошо проводят время и на минуту я вообще забываю, зачем туда пришел.
А потом я вижу, как Джимми спускается по лестнице с металлическим чемоданчиком.
Ага. С этим самым металлическим чемоданчиком.
Я отступаю и следую за ним - он прошел через кухню и зашел в гараж на две машины. Я следом нырнул за Range Rover и тут, бум, включился свет.
- Черт, мужик, - слышу, как говорит Джимми. - Мои глаза, как ярко.
Оттуда где я сидел, я видел только ноги. Три пары ног. Высокие кеды Джимми. Пара потертых черных мокасин. И белые кроссовки на маленьких, коротких ножках.
Все молчат, поэтому тишину заполняет Джимми.
- Круто, вы просто меня удивили и всё. Эй, что такое? Я получил ваше сообщение, притащил чемодан. Не понимаю в чем проблема, если только вы не хотите отозвать товар... - он смеется, такое нервное хи-хи-хи. - Так в чем дело? Я готов идти, если вы...
А потом говорит та женщина. У такой неё монотонный голос.
Она говорит:
- Я слышала, ты завел новых друзей, Джеймс.
И это странно, потому что я не слышал, чтобы кто-то называл Джимми Джеймсом. Даже его родители. Я всегда думал, что Джимми - это имя в его свидетельстве о рождении.
Джимми выталкивает из себя что-то вроде:
- Ага, ребята, я... я очень дружелюбный чувак, все знают Джимми. - Но он понимает, что-то здесь не так. Мне его не видно, но мне кажется, он просто истекает потом.
- Даже полиция, - говорит женщина. И это не вопрос. Это обвинение.
- Нет, - говорит Джимми, но как-то не очень убедительно.
- О, да, - говорит парень, у него акцент Бронкса или Бруклина. - Джимми, ты разговаривал с ними. Так удобненько устроился рядом с копом.
- С копом? - переспрашивает Джимми. Он реально не понимает.
И это были его последние слова. Самые стремные последние слова во всем мире. Тот, на ком были белые кроссовки, быстро перемещается Джимми за спину, и я слышу, что он начинает задыхаться, а ноги парня танцуют джигу на цементном полу. А меня, черт побери, одолевает страх. Хочу закричать, убежать, обоссаться и проблеваться, но сижу тихо. Челюсть у меня отвисла, а руки, словно онемели.
Потом капли крови падают на пол. Кап-кап-кап.
Ноги Джимми откидываются, он пинает чемодан. Тот оказывается недалеко от меня. Вот, просто протяни руку...
У меня в голове что-то происходит. Щелкает выключатель. Я вообще не понимаю, зачем это сделал. В сознательном состоянии я бы так не поступил.
У меня с левой стороны стоит швабра. Я хватаюсь за нее и встаю.
Теперь я их вижу: засранец итальяшка и невысокая, коренастая сучка. Именно она обернула вокруг шеи Джимми удавку, концы которой держит ручками-шариками в черных перчатках. И эти ручки еще больше вспухли.
Удавка врезалась ему в шею. Вот откуда кровь.
Они все смотрят на меня. И очень удивлены. Даже Джимми, потому что в тот миг он всё ещё жив, хоть и осталось ему недолго.
Это дает время, которое мне так необходимо.
Даго лезет куда-то в недра пиджака, а я в это время засовываю швабру в лампу. Та гаснет, нас окутывает темнота. Я хватаю чемоданчик и со всех ног бегу обратно на кухню. Захлопываю за собой дверь, просовываю в ручку шнур от микроволновки и это дает мне достаточно времени, чтобы запрыгнуть в Мустанг, кинуть кейс на пассажирское сидение и свалить из города. Только позже я увидел, что внутри... он был не заперт, Джимми никогда не заморачивался с кодовыми замками.
И вот мы здесь.
Я не думал, что они меня когда-нибудь найдут. Никогда.
Мы в заднице.
Глава двадцать вторая
Все в полной заднице
- Нет, в заднице ты, - говорит Мириам.
- Надо валить отсюда, - говорит Эшли. Его улыбка исчезла. Мириам возвращается к истории, рассказанной ей про дилера Джимми, который оказался на краю, на грани, - и вот теперь Эшли. Он выглядит крайне напуганным. Фасад треснул.
Мириам крутит ключи в руке.
- Успокойся, пупсик. Они за мной не следили.
- Уверена?
- Уверена.
- Нам по-прежнему надо выбраться отсюда.
- Отлично. Так давай выбираться.
Мириам переминается с ноги на ногу.
- Наркотики. Что ты собирался с ними сделать? Чемодан похоже тяжелый.
Эшли бросает взгляд на окно, на дверь.
- Да, тяжелый. Фунтов пятьдесят или около того. И оно того стоит.
- Сколько стоит?
- Понятия не имею. Десять тысяч за фунт. Может, больше.
- Иисусе. Десять тысяч за фунт, за мет? - Мириам быстро подсчитывает в уме. - Ты смотришь на полмиллиона, лежащие в этом чемодане. Так за коим хером тебе нужна я? Ты сидишь на жирном куске банковского счета. Ты сидишь за столиком с высокими ставками, но при этом рыщешь в поисках мелочи.
- Да какой я наркодилер! - кричит Эшли - его терпение и обворожительная улыбка полностью испарились. - Я даже не догадываюсь, как избавиться от такого количества мета. От любого количества мета? Хочешь честно? Ты правда хочешь знать? Я подумал, что ты сможешь его толкнуть.
- Я? Да ты шутишь?
- Ты выглядишь так... будто умеешь обращаться с метом. Ну, или умела.
- Нет, - кипятится Мириам, - если я похожа на героинщицу, это не значит, что я употребляю героин. У меня все зубы и от меня не воняет, как от обоссанной кошки, так что не стоит думать обо мне как об обдолбанной наркоманке-дилерше.
Эшли разводит руками.
- Хорошо. Прошу прощения, что оскорбил твои нежные чувства. Мы можем теперь ехать?
С разочарованным стоном она бросает ему ключи и вешает на плечо сумку.
- Пошли, - говорит Эшли, подталкивая девушку к двери.
Мириам выходит первой.
Она её не видит - машина матово-черная, а темнота такая густая, что почти проглатывает её целиком. А потом, бам, включаются передние фары, бьют девушку по глазам: Cutlass Ciera стоит там, прямо на подъездной дорожке. Прикрыв глаза рукой, Мириам всё равно не видит ни пассажира, ни водителя, но точно знает, что они там. Ждут.