- Я забеременела, - наконец, говорит она.
Пол моргает.
- От кто?
- От кого, вообще-то. Ты же студент колледжа, учишь грамматику. От Бена.
- От Бена? - Пол выглядит озадаченным.
- Да. Бен? С которым у меня был секс? Тот, который застрелился? Прости, не я ли тебе рассказала только что эту историю? Я затемняюсь и исчезаю.
- Нет, просто, извините, он же мертв, я подумал, как он может...
Мириам фыркает. К этому моменту она уже на три четверти пьяна.
- Мы же не говорим о сексе с зомби; он не вылезал из могилы, дабы обрюхатить меня мертвячьим ребенком. Секс у нас был один раз, а этого вполне достаточно, чтобы забеременеть. Таков круг жизни, Пол.
- Точно. Понятно. Простите.
- Не извиняйся, всё нормально. Я вернулась той ночью в сопровождении полиции, а моя мать уже знала что к чему. Несколько недель подряд (после того, как застрелился Бен), мы проводили в моей комнате за чтением Библии. Удивлена, как мать не догадалась примотать её к моим рукам скотчем. Она нашла все мои комиксы, которые я хранила под паркетиной вместе с некоторыми CD. Все их унесла. И если бы она могла скрепить мою вагину степлером во имя Господа, то обязательно так и поступила.
- И когда вы узнали?
Мириам прищуривается, припоминая.
- По утрам началась тошнота... не более, чем через пару месяцев после того, как мы сделали своё грязное дельце. Что-то около того. Я проснулась утром и меня стошнило ужином, потом я позавтракала, но не удержала и этого. Я знала причину, потому что боялась этого. Моя мать была большой последовательницей того, что у всего есть свои последствия, как, например, из плохих семян вырастают ядовитые фрукты. О, ты ешь очень много? Это обжорство, как следствие - получи рак кишечника. Что такое? Не можешь остановиться и не оттрахать всех домохозяек в округе? Упс, получи сифилис, от которого сгниет твой член. Удачи!
- Какой-то странный взгляд на карму.
- Не говори ей об этом. Она приставила нож к своему собственному горлу. - Мириам проводит пальцем по горлу. - Рраз! Убить еретика.
- И как она отреагировала на беременность?
- Я скрывала сколько могла. Просто сказала, что потолстела, но это было ложью, ведь я едва ли ела за двоих. Мой живот раздувался, тогда как всё остальное оставалось неизменным, и вскоре я стала похожа на тех африканских детей, у которых по животам ползают мухи.
- Значит она узнала?
- Узнала.
- И... что? Она выгнала вас? Она не похожа на самую лучшую мать.
Мириам вздыхает глубоко.
- Нет. Всё... как раз наоборот. Она изменилась, мужик. Не то, чтобы она стала ласковой, любящей матерью, но она изменилась. Стала более заботливой что ли. Перестала обзывать меня и обвинять во всем. Заходила ко мне в комнату, спрашивала, нужно ли мне что-нибудь. Боже, она даже стала готовить мне то, что я люблю. Это было странно. Наверное, она полагала, что змея обратно в банку не загонишь. Она всё время запугивала меня, чтобы я не допустила ошибки, но я всё равно оплошала. К тому же, может быть, она всё-таки хотела внука. Глубоко внутри, я порой задумывалась, а не так же ли появилась я. Может быть, поэтому она была такой. Конечно, ничего наверняка я не знала.
- Но... - отзывается Пол. - У вас же не было ребенка.
- О нет, был. Он всё это время прятался за твоим стулом.
Пол оглядывается.
- Пол, ты очень доверчив, - говорит она. - Нет, детей у меня не было.
- Так что случилось? Как вы потеряли... - Бип-бип-бип. Пикают часы Пола. Он наклоняет запястье и Мириам видит, что это старомодные часы с калькулятором.
- Не думала, что у кого-то ещё есть такие, - говорит она.
- Я думал, это будет выглядеть иронично, - объясняет Пол. - Однако оказалось, что они весьма полезны. Кому нужен карманный компьютер, когда в часах есть калькулятор? Плюс, они стоили всего пять баксов.
- Экономно и практично, крутые часы с калькулятором. Отлично. Что за будильник? Планируется свидание?
- Ага, - отвечает он задумавшись, но потом качает головой. - Э, не совсем свидание, вернее, совсем не свидание. Мне надо сходить к маме, пообедать, и в тысячный раз объяснить, почему я выбрал колледж ближе к дому отца, несмотря на то, что ближе он всего-то на десять миль.
- Звучит весело, - говорит Мириам.
- Не очень. Продолжим завтра?
- Завтра, - врёт она. - В то же время на том же канале.
Пол выключает диктофон и убирает его в карман. Машет рукой и оставляет Мириам в одиночестве.
Она ждет. Не очень долго. Секунд тридцать, наверное.
Потом выходит за ним следом.
Глава двадцать пятая
Экстрасенс по соседству
Вся фрикаделька исчезает у неё во рту.
- Я до сих пор поражаюсь, - говорит Луис, наблюдая за Мириам с таким выражением лица, словно он смотрит на то, как удав целиком пожирает соседского кота.
- Чему? - интересуется девушка с набитым ртом.
- Как ты ешь. Я вижу это каждый день, но всякий раз это новые впечатления.
- Мм-м, - мямлит она, с усилием проталкивая мясной шарик дальше. - Ничего странного нет в девушке, которая с удовольствием уминает тарелочку спагетти, сэр.
- За исключением того, что сейчас десять утра.
- Не моя вина, что у этой забегаловки одно меню на весь день.
- Как тебе удается оставаться такой стройной?
Мириам ухмыляется и берет Луиса за руку.
- Хочешь похудеть, спроси меня как.
Он не отстраняется, но чувствует себя неловко. Начиная с той ночи в придорожном домике, он ощущает неуверенность. Висит на краю. Луис хочет эту девушку. Но чего-то боится. Или может быть, гадает Мириам, это она боится? А он всего лишь чувствует её страх?
Но они этого еще не сделали. Дело. Горизонтальная мамба. Кинг-конг карабкается на Эмпайр-Стейт-Билдинг. Мириам не знает причины. Она едва не вынесла ему мозг. Так почему не сделать это сейчас? Это ведь её стезя. Это то, что у неё получается лучше всего.
Но Луис другой. Или может, она другая. Всякий раз как эта мысль приходит ей в голову, девушка прогоняет её прочь. Она боится, что пристальное изучение проблемы каким-то образом всё испортит. Словно в этом есть какой-то смысл.
- У меня метаболизм как у обкуренного кролика, - объясняет Мириам. - Всегда такой был. Могу есть что захочу, а тело не меняется.
- Некоторые женщины убили бы, лишь бы оказаться на твоем месте.
- Некоторые женщины просто тупые ослицы.
- Ох, ну хорошо, - смеется Луис.
Это один из тех самых моментов, что Мириам любит больше всего. Большинство мужчин в её жизни (черт, большинство людей в её жизни вообще) восприняли бы подобные слова, как воинственность и что-нибудь ответили в том же ключе. И дальше пошла бы игра в словесный бадминтон, когда каждый колет другого нелестным комментарием. Но Луис, он просто улыбается. Смеется. Он не подбрасывает дров в костер её злобы. В нем есть умиротворенность Тай-Чи, благодаря которой мастера Дзен направляют агрессивный дух в верное русло. И в результате этот дух не разрастается до размеров зверя, а рассеивается в ничто, в пар.
Мириам подавляет отрыжку, поднеся кулак к губам. Отодвигает тарелку и ухмыляется.
- И куда мы едем дальше, папуля? И где вообще мы находимся? Я не обратила внимание.
Они ехали уже неделю и один день. Рейс начался с Северной Каролины до Мэриленда (везли банки с краской), потом из Мэриленда в Делавер (мебель для вечеринок) и вот теперь из Делавера (снова краска) приехали куда-то в... Огайо? Да, это должен быть Огайо. Приглаженный. Фу. С деревцами. Автомагистралями. Бе.
- Бланчестер, штат Огайо, - говорит Луис, вынимая из кармана карту и раскладывая её на столе. Потом тычет пальцем в населенный пункт. - Примерно сорок-пятьдесят миль от Цинциннати.
- Бла-а-а-а-анчестер, - тянет Мириам, словно зомби, почуявший свежие мозги. - Прямо из Бланчестера, сумасшедшего городишки, в честь мальчишки-педофилишки [1].